С советской стороны непосредственное участие в боях принимала только часть войск ОКДВА. Многие воинские соединения в район военных действий не выводились, хотя боевая тревога объявлялась всем, и все части, все подразделения были приведены в «готовность № 1». Именно поэтому из дивизий и полков Дальнего Востока, которые оказались «не у дел», в Военный совет Особой Краснознаменной шли и шли рапорты, каждый из которых содержал одно требование: отправить, и немедленно, на поле боя.
С такой докладной обратился в Военный совет и экипаж танка БТ-7. В ней, составленной и написанной мною, говорилось:
«Мы, младшие командиры сверхсрочной и срочной службы — танкисты, воспитанные Ленинским комсомолом: командир машины Агарков В. М., механик-водитель Житенев Н. С. и командир башни Румянцев С. М., овладев этой грозной боевой машиной, горим желанием разбить зарвавшихся японских самураев и не можем сидеть спокойно в этот грозный час.
Просим Военный совет 1-й армии Краснознаменного Дальневосточного фронта послать нас на поле сражения. Мы клянемся перед Родиной, перед партией, перед правительством, что за своих товарищей отомстим и будем беспощадно уничтожать фашистских гадов.
Просим не отказать в просьбе».
Эту нашу докладную прочли не только в Военном совете. 14 марта 1939 года она была зачитана с трибуны XVIII партийного съезда как пример патриотизма и постоянной готовности с оружием в руках стать на защиту рубежей Отечества.
Тогда-то и родилась знаменитая песня. Ее создали поэт Борис Ласкин и композиторы братья Покрасс.
Когда я пишу эти строки, за спиной моею, за спиной людей моего поколения — уже четыре десятилетия, прошедшие после памятных событий в районе озера Хасан. Но наш народ о них помнит. Помнит и о тех воинах, которые с оружием в руках громили и разгромили оголтелых милитаристов, позарившихся на священные земли Советского Дальнего Востока. Помнит эту — нашу — песню:
В песне преувеличения допустимы — не мы одни громили, не мы одни добили. Но и нам довелось в тех боях участвовать. Ответ на докладную ждать себя долго не заставил. На следующий день дежурный по части объявил, что экипажу старшины Агаркова Военный совет ОКДВА разрешил принять участие в боевых действиях и приказал убыть в район озера Хасан.
Выступили сразу — давно этой минуты ждали. Уже через несколько часов танк был в боевых порядках атакующих. Крепко досталось от нас захватчикам. До самого победного конца событий участвовал в них экипаж нашего БТ-7. И я, как его командир, горжусь тем, что мы, танкисты, оказались достойными подхваченной всем народом песни о нас.
О нас? Но разве мало было таких танковых экипажей?
А все же интересно узнать, что побудило — непосредственно побудило — авторов создать славную песню о трех танкистах?
И вот как ответил на вопрос корреспондента Центрального телевидения композитор Дмитрий Покрасс:
— Толчком к созданию этой песни стали действительные события в районе озера Хасан, а героями ее являются те «три танкиста», о которых шла речь на XVIII партийном съезде.
Значит, песня действительно о нас…
…У этой истории есть продолжение.
Листая пожелтевшие уже страницы газет — страницы истории, просматривая документы XVIII съезда партии, пытливые исследователи моего родного Оренбуржья и их горячие помощники — юные следопыты — натолкнулись на текст нашей докладной записки.
Зная о том, что в Оренбурге есть фронтовик Агарков, который часто выступает перед молодежью с воспоминаниями о Великой Отечественной войне, неутомимо-любознательные ребята пришли однажды ко мне с вопросом: не братья ли тот Агарков, с Хасана, и этот, то есть я, а если не братья, то другие какие родственники? Пришлось признаться: это я сам и есть.