Великая Отечественная стала для меня продолжением «танковой биографии».
И снова, как тогда, в 1938-м, не обошлось без заявления.
Заявления об отправке на фронт…
Дело в том, что, когда началась война, я работал на железной дороге, а многие железнодорожники призыву в армию не подлежали. Не брали и меня: «Вы необходимы здесь». Немало усилий довелось мне приложить, чтобы «разбронироваться» и оказаться там, где шли ожесточенные бои.
Под Москвой я был пехотинцем, моим оружием являлась винтовка. Когда в конце 1941-го положение на этом фронте значительно поправилось, коммунистов и комсомольцев, мобилизованных на местах в воздушно-десантные войска, откомандировали по первоначальному назначению. Меня — в седьмой воздушно-десантный корпус, заместителем командира батальона по политической части.
Но в десантниках пробыл я недолго. Танкистам-десантникам не хватало «малого»: соответствующей материальной части. И, скажу честно, с полным удовлетворением воспринял я новый приказ: перейти в наземные танковые войска, к которым прикипел душою еще с Хасана.
Вот так весной 1943-го и началась моя служба в уже прославленной 3-й гвардейской танковой армии. Сначала — парторгом первого батальона 56-й бригады 7-го корпуса, а после боев за освобождение города Проскурова, в которых погиб капитан Данилов, сменил его и стал заместителем командира батальона по политчасти. В мою бытность там наша 56-я гвардейская Васильковско-Шепетовская орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова 2-й степени бригада прошла славный боевой путь, покрыв себя неувядаемой славой.
На фронте я был политработником. Как хорошо, взволнованно, справедливо оценил в замечательной «Малой земле» наш ратный труд Леонид Ильич Брежнев — политический руководитель Вооруженных Сил в сложнейших боевых операциях! Прежде всего хочется подчеркнуть, что наше положение не лишало меня, как и других политработников, возможности идти в танковую атаку (притом в одном из головных танков, на самом решающем, самом сложном участке), вести — самому вести — огонь по врагу из всех видов танкового оружия, применять в бою автомат, гранаты, пистолет.
Тяжелую боевую задачу пришлось решать нам при форсировании Вислы. Брали мы ее с ходу — и вброд, и на понтонах. На восточный берег вышли из леса — важно было подойти скрытно. На береговой опушке леса, где были сосредоточены все танки нашей бригады, быстро соорудили КП. Там находились комбриг Слюсаренко, начальник политотдела Болдырев, другой командный состав бригады.
Гвардии полковник Слюсаренко, вызвав меня, приказал: первым танком, на понтонах, форсировать Вислу, занять плацдарм на противоположном берегу, удержать его до подхода основных сил и затем, расширив плацдарм, подготовиться к решающему наступлению. Вслед за мною должны были форсировать реку все танки бригады.
Переправа проходила под яростным огнем вражеской авиации, но ничто не могло остановить советских танкистов, рвавшихся вперед. Оказавшись на западном берегу Вислы, наша армада сразу вступила в бой с гитлеровцами, добиваясь, чтобы плацдарм стал и шире, и устойчивее. Все попытки врага сбросить нас в реку оказались безуспешными. Мы выдержали этот натиск, продвинулись в глубь польской земли, создав очень важный Сандомирский плацдарм.
Он, этот плацдарм, для противника оказался «крепким орешком». Но и для нас он был не «зоной отдыха». Смертельный поединок между советскими и вражескими войсками на подступах к реке Висла, в ходе ее форсирования, а потом на западном берегу длился более двух месяцев.
И тогда-то закончилась моя боевая жизнь на войне.
В боях под местечком Сташув я был тяжело ранен и навсегда выбыл из строя.
Это было вдвойне, втройне обидно, когда наши танкисты, вместе с другими родами войск, вышли на прямую, хотя и очень тяжелую, дорогу — дорогу на Берлин. Впереди — завершающие сражения с врагом, война вступала в свой последний этап.
А я оказался на госпитальной койке. Там и Победе порадовался. Но еще не один месяц шла борьба за жизнь, прежде чем смог я вернуться к семье, к труду. Пришел солдат с фронта…
Парторг завода, секретарь райкома партии, председатель райисполкома, заведующий отделом в исполкоме областного Совета — на разных постах довелось работать. К военным наградам прибавились медали «За трудовую доблесть», «За освоение целинных и залежных земель». А в 1973-м вышел на пенсию. «Персональный пенсионер республиканского значения…» Только больше этого звания горжусь я своей общественной работой в Комитете защиты мира.
Что для нас, фронтовиков, дороже, чем отстаивать, крепить мир!