Молодые писатели и рабкоры, пришедшие в Ассоциацию с заводов и фабрик, выступали перед рабочей аудиторией, устраивали литературные вечера, выпускали литстраницу в газете «Ударник».
«Первые литстраницы были в основном посвящены борьбе с прорывом на фабрике (имеется в виду спичечная фабрика «Малютка». — Л. Г.), отличаясь конкретностью, остротой тематики, злободневностью, все же в большей мере страдали схематизмом, низким художественным качеством, иногда излишней крикливостью», —
писали Виктор Губарев и Артем Маневич в послесловии к вышедшему в 1932 году в Смоленске коллективному сборнику НАПП «Ответ».
Не избежал художественных просчетов и сам Виктор Губарев в своей первой поэме «Слово о кимовцах», которая вошла в сборник.
В ней рассказывается о хозрасчетной бригаде имени КИМ на спичечной фабрике, о ее борьбе за перевыполнение плана. Герой поэмы, Ленька Давыдов, решает со своей бригадой вопрос «Как техники икс победить?..»
Своеобразный отпечаток на «Слово о кимовцах» наложила поэтика Пролеткульта. «Автомат, дышащий полной автоматной грудью», «машина, от горя косматая», рычаги и винтики, цифры, балансы, формулы загромоздили поэму, оттеснив людей на задний план, отчего герои оказались бесцветными и схематичными.
Рапповская критика мало способствовала творческому росту начинающих писателей. Она настойчиво склоняла их к решению хозяйственных и технических проблем, уводя от главного — художественно достоверного и психологически убедительного изображения рабочего человека. Вот как рассматривал один из критиков поэму «Слово о кимовцах», которая казалась ему чрезвычайно интересной по своему замыслу, но не лишенной недостатков:
«В показе самой бригады чувствуется недостаточно глубокое понимание автором того, как осуществляется хозрасчет, с какими трудностями сталкиваются хозрасчетные бригады, как проводится и может проводиться техническая учеба, в частности, как она увязывается с практикой, хотя необходимость последнего отлично сформулирована в следующих строках:
К счастью, молодой поэт хорошо понимал собственные художественные просчеты и неудачи и продолжал настойчивые поиски новых форм отражения в слове живой современной действительности. Романтик по природе, Виктор Губарев рвется туда, где в напряженном труде создавались первенцы советской индустрии. По окончании заочных литературных курсов в Смоленске он в 1933 году уезжает на Урал.
Поэт восхищен небывалым размахом строительства, развернувшегося там в годы первых пятилеток. Уже в первом письме к отцу, Федору Георгиевичу, Виктор сообщает:
«Дорогой папа! Ты извини, что так долго не писал. Все дело в том, что только сейчас определилось мое положение… Я добился перевода в Златоуст. Он — крупный промышленный город. Здесь два крупных завода всесоюзного значения. Есть две домны, прокатные станы, мартены, установлен третий советский блюминг. Все это до чрезвычайности интересно. Работаю очень много. По ночам пишу. Сплю не более пяти часов в сутки».
В этом письме весь Виктор Губарев — патриот своей страны, трудолюбивый человек, активно вторгающийся в жизнь, готовый внести в общее дело и свою лепту. Он действительно очень много работает: днем — в редакции златоустовской газеты «Пролетарская мысль», ночью — над рукописями новых стихов и поэм.
При газете уже несколько лет действовало старейшее на Урале литературное объединение «Мартен», возглавляемое поэтом Николаем Куштумом (Санниковым). Выпускали «мартеновцы» свои литстраницы и ставили задачу «из литературного сырья плавить хорошую писательскую смену». Виктор Губарев вошел в «Мартен» и очень скоро, как сообщала газета «Пролетарская мысль» 17 августа 1934 года, стал «во главе литературного молодняка».
«Это молодой быстро растущий поэт, — писалось в статье «Златоустовская литорганизация перед съездом», — единственный из златоустовцев, заслуживающий почетного звания члена Союза советских писателей. Лирика Западного[4], выдержанная в эпических тонах, характерна своим радостным отношением к действительности».
3