— Я сам еще
кого захошь побью,
а в ту примету,
извини, не верю.
Но я-то знаю
(я-то с ним знаком):
в укромном месте,
по дороге в клети,
он все ж переоденется тайком,
хоть не боится
ничего на свете!..
ВЛАДИМИР СПЕКТОР
♦♦♦
Не балует
Пейзажами Донбасс.
Бесснежная зима
Привычнее у нас.
Но этот снег
…В начале февраля…
Бела округа.
Кажется земля
Такой, как в песне,
Где просторы голубые,
Такой же светлой,
Как душа твоя,
Россия…
♦♦♦
День осенний,
дым осенний.
На костер восходит лето,
Продолжая представленье
С нескончаемым сюжетом.
Время кружит,
ветер веет,
Снова смена декораций.
Только небо голубеет
Да беспечно зеленеют
Листья легкие акаций.
ТАТЬЯНА ЛИТВИНОВА
♦♦♦
Копили воду небеса —
И вот пробито дно копилки…
Уже, наверно, с полчаса
Дождь тараторит без запинки.
Уже, наверно, с полчаса
Висят натянутые нити,
И освежаются леса,
И тучи властвуют в зените.
И поезд — как из-за кулис —
Выходит к станции Диброва,
Где каждый тополиный лист
Слепым дождем отлакирован.
♦♦♦
С лугов пригнали стадо пастухи,
По листьям ветер пробежал с трещоткой,
Уселись на насесте петухи,
И солнце в горизонт уткнуло щеки.
Задело отсыревшее весло,
Что возле хаты старенькой висело,
В последний раз взглянуло на село
И где-то за подсолнечниками село…
АНАТОЛИИ АНДРЕЕВ
♦♦♦
Могильный холм, как террикон седой.
Сюда приходят вдовы вечерами.
И каждый раз у них над головой
Закат склоняет розовое знамя.
И в памяти опять встают бои —
Окопы, дот, простреленные каски…
И не поют, а плачут соловьи
Над братскими могилами Донбасса.
ОЛЕНА БОНДАРЕНКО
♦
РЕЧИТАТИВ ПОБЕДЫ
Уж матушка хату белит,
Уж батюшка ворота чинит,
Уж сестрица двор метет…
А я себе —
на качелях!
А птица себе —
на груше!
А ветер себе — на дороге!
А дед — на кладбище,
А дядья — на войне,
А тетки — в горе…
Полно!
Пахнет весною поле,
Матушке — хату белить,
А планете — учиться любить…
И мы
Никак не напьемся этого —
Мир!
Перевод Т. Дейнегиной
♦♦♦
Прозрачные дожди несли
На землю праздничные зори,
И трав зеленые узоры,
И птицы — из дождей росли.
В дыму зеленом был жасмин,
В тугой земле звенели соки,
Был каждый день таким высоким,
И каждый миг был — целый мир.
Перевод В. Гридасовой
АНАТОЛИЙ ВАСИЛЬЦОВ
♦
ПРЕДВЕСЕНЬЕ
Густой туман ложится ватой
на сквер, дорогу и дома…
В одежде мокрой, дыроватой
уходит в прошлое зима.
Опять скворцы веселым пеньем
зовут весну и к нам, в Донбасс.
Опять такое ощущенье,
что мне все это — в первый раз:
и этот снег поникший, серый,
и пенье этих милых птах,
и поцелуй твой на устах,
и на окне подснежник первый.
ПЕРВЫЕ ПУБЛИКАЦИИ
ЮРИИ ЗЫКОВ, ВЛАДИМИР КУРБАТОВ
Баллада о моей гитаре
Юрий. Зыков и Владимир Курбатов — воспитанники златоустовского литературного объединения «Мартен».
Повесть Ю. Зыкова и В. Курбатова «Баллада о моей гитаре» — первое их прозаическое и совместное произведение. Она была названа в числе лучших на областном конкурсе «Наш современник», объявленном в честь 60-летия ВЛКСМ Челябинским обкомом ВЛКСМ, областными отделениями Союза писателей и Союза журналистов, Южно-Уральским книжным издательством.
Ю. Зыков родился в 1947 году, В. Курбатов — в 1949-м. Оба — журналисты. Стихи Ю. Зыкова и В. Курбатова печатались в журналах «Урал», «Уральский следопыт», альманахе «Каменный Пояс», коллективных сборниках.
Памяти челябинца
Геннадия Васильева — альпиниста, барда,
хорошего парня
«Окружность груди — 77 см, окружность талии — 68 см, окружность бедер — 94 см». Эти шутливые пометки я делал, когда шил очередной чехол для гитары.
Жена, обнаружив записку, закатила истерику, но и потом, когда все выяснилось (пришлось при ней измерить гитару, и совпадение цифр ее убедило), мне кажется, она ревновала меня к моей музыкальной подружке. Может быть, я чрезмерно забочусь об инструменте и мало внимания уделяю своей половине? Но по-другому не получается — сколько помню себя, гитара всегда была рядом. Однако…
Скоро Таня облегченно вздохнет: похоже, эти аккорды, которые я наигрываю сейчас, последние. Корпус отремонтировать невозможно, и вообще некогда гордая и и ослепительная красавица подряхлела. Вместо белых пластмассовых кружочков на колках, как вставные зубы, торчат металлические прямоугольные призмочки— время не пощадило пластмассу. А я помню, как старательно опиливал надфилем кусочки металла, как с точностью и осторожностью дантиста примерял их к торчащим штырям с резьбой, как намертво привинчивал их, добавив для верности суперклея. Колки и сейчас смогут выдержать любое натяжение струн, а вот кузов…
Я безнадежно смотрю на рассохшуюся фанеру. Куплю ли себе другую гитару? Наверное, найду более звучную, более красивую и сочиню новые песни. Но будут ли под новую гитару звучать мои старые песни?
Песня первая.
УЛИЦА ПРОБУЖДЕНИЯ
Трудно сказать, досадно ли было мне, что я жил на улице Спецдревесины. Все другие в поселке носили звучные имена — Степная, Солнечная, Красная… А та, что выходила окнами на речку и соприкасалась с нашей огородами, называлась улицей Пробуждения. По ней мы шли с удочками на утреннюю зорьку, и, наверное, можно было бы сказать, что и я жил на улице с таким красивым названием, но на конвертах писем, которые мы получали нечасто, стояло — «Улица Спецдревесины». Как ни пытался я разгадать тайну странного и нелепого названия, так ни до чего и не додумался: не считая росших в палисадниках акаций и тополей, деревьев в нашем краю не было. А что вообще может представлять собой спецдревесина, я, по малости лет, не соображал. Жил на нашей улице Ванька Будаев — спец по кизякам. Мама, когда называла его так, вкладывала в слово «спец» одобрение. Но что такое спецдревесина? Хорошее дерево?
Однажды бабушка рассказала: это председатель сельсовета Огурцов самолично придумывал названия каждой новой улице в поселке. Какой смысл в них вносил, никто не узнавал. А мне дядя Митя ответил так:
— Спецдревесина — спецдревесина, а улица Пробуждения — самая восточная в поселке, она первой солнышко встречает. Это чтобы всем нам поменьше спать, пораньше вставать, побольше работать.
Чудной человек дядя Митя Огурцов. Кем он был мне? Никем. Однако вел себя со мной так, будто родственник. Давным-давно, когда я только появился на свет, он подарил мне гитару. Легко представить, как это было: не ко мне он, конечно, явился, а к моей маме. Постоял смущенно подле моей кроватки, ушел, ничего не сказав, но скоро вернулся с подарком: