— Но, но, потише вы, архангелы! — запротестовал Бравков. Его сунули в машину, куда-то повезли, предварительно зашторив окна «эмки». Привезли его, как он позже узнал, к командиру дивизии, о которой говорил командующий, провожая их в последний полет.
В блиндаже, куда привели Бравкова, находились генерал и полковник.
— Кто, откуда, зачем пожаловали? — бесстрастно спросил генерал.
Все, что Бравков успел оценить в новой обстановке, говорило о том, что он у своих.
— Стрелок-радист старшина Бравков. Вместе с летчиком старшим лейтенантом Когтевым и штурманом лейтенантом Заблоцким тут недалеко бомбили переправу по заданию командующего армией генерал-майора Мерцалова.
Генерал и полковник переглянулись.
— Командир, комиссар полка кто у вас? — спросил полковник.
— Командир полка у нас майор Лунев Максим Петрович, комиссар — батальонный комиссар Овсий, начальник штаба — капитан Вороненко.
— Переправу-то разбомбили? — поинтересовался генерал.
— Не знаю, товарищ генерал. Не видел, занят был. Их же девять штук было.
— А нам вот доложили, что к нам спускается на парашюте один из тех твоих крестников, — проговорил генерал. — Ну, что ж, будем считать это приятной для всех нас ошибкой. А тебе, старшина, спасибо за службу. Пал Николаевич, — обратился генерал к полковнику, — распорядитесь, чтоб медики оказали помощь храброму летчику.
Через полчаса забинтованный Бравков вышел из блиндажа и угодил в круг бойцов, будто специально поджидавших его.
— Ну, как, Иван, дела? — спросил небольшого роста красноармеец. Бравков удивился про себя: как это они могли узнать его имя?
— Все в порядке. Только вот генерал спросил насчет переправы, а я не знаю, разбили мы ее или нет.
— Разбили, разбили, — заверили несколько голосов.
— Если бы не разбили, сейчас немчура бы уже наседала.
— Чего это тебя, брат, так запеленали? Ранило? — спросил высокий пожилой боец.
— Да нет, подпалило малость. У нас, хлопцы, раненые редко бывают. Либо жив-здоров, либо в ящик сыграл.
— Ну и служба у вас…
— Служба как служба. Вот ему, например, — Бравков указал на маленького шустрого бойца, — дай разок подняться в воздух, так его потом за уши не оттащишь от самолета.
— Да ты что, Ваня, — взмолился тот, — я лучше здесь на земле три раза помру, а к чертям на кулички не полезу. Я вот смотрел на вас там, так у меня мурашки по спине бегали. Нет, земля понадежнее.
Перебивая друг друга, бойцы начали рассказывать о всем, что они видели в воздухе. Они рассказывали, как из объятого пламенем большого самолета выбросился человек, как его немцы расстреляли в воздухе, когда он спускался на парашюте. Потом, как из самолета, когда он уже не летел, а кувыркался, неожиданно выбросился еще один человек. Между разговорами бойцы совали в руки Бравкова кто кисет с табаком, кто папиросы, кто печенье, выражая этим, должно быть, свое уважение к нему.
— А скажи, почему тот немец, который пошел на тебя, не стрелял? Ведь он мог и тебя расстрелять, как того — первого?
— Скорее всего потому, что у него кончились патроны. Он, наверно, хотел подцепить меня на крыло и притащить туда, к себе на потеху. Есть у них такая зверская манера, — отвечал Бравков, мучительно раздумывая: кто же выбросился первым — командир или штурман? Кто и почему остался в объятом пламенем самолете?
До штаба армии Бравков добрался только на следующий день. Штаб располагался в лесу. Бравкова на каждом шагу останавливали, подозрительно оглядывали, спрашивали: «Кто, что надо, почему?..» — и передавали по цепочке кому-то другому. Наконец он оказался у дежурного по штабу. Вид у Бравкова действительно был неподобающим. Сгоревшие гимнастерка и комбинезон клочьями болтались на забинтованной спине, воротник гимнастерки не сходился и был расстегнут. Сам он за двое суток изрядно умотался, утратив свой бравый вид.
— Кто вы такой? Что вы здесь ищете? — опросил дежурный строгим тоном, каким Бравкова не раз спрашивали о том же по дороге, грозясь расстрелять, как диверсанта.
— Я старшина Бравков, ищу командующего армией.
— А я, значит, вас не устраиваю?
— В данном случае — нет, товарищ капитан. Я обязан доложить генералу лично.
Бравкову стало душно, лицо era покрылось потом, он навалился плечом на стену. Вернулся посыльный.
— Товарищ капитан, командующий приказал немедленно старшину к нему.
— Пошли, старшина, — засуетился дежурный, помогая Бравкову.
Командующий с группой командиров стоял на полянке с развернутой картой в руках.