Следуя разрешению Немцова, Нина Николаевна ответила на все мои вопросы, назвала все цифры.
Итак, расходы артели в прошлом году составили 2 миллиона 500 тысяч рублей. На горные работы ушел 1 миллион 370 тысяч, на строительство — 626 тысяч. За аренду техники артель заплатила 600 тысяч рублей амортизационных отчислений.
Теперь доходы. Всего — 6 миллионов 200 тысяч рублей. В том числе горные работы дали 3 миллиона 575 рублей, прибыль от строительства — почти миллион. Даже капитальный ремонт оборудования выгоден: чуть меньше 500 тысяч рублей дохода. Дорожные работы тоже «с плюсом»: 340 тысяч рублей. Семь процентов прибыли отложено на создание фондов. К распределению: 3 миллиона 463 тысячи рублей. Осталось эту сумму разделить на количество трудодней и получить всех интересующую цифру: 32 рубля 74 копейки за трудодень.
Такой была бухгалтерия в прошлом году. Примерно такой она будет и нынче. Должна быть.
Иначе — провал. Прежде всего председателя артели и его заместителя. Затем — главных специалистов и начальников участков. Затем — всех остальных.
В случае провала «все остальные» могут сетовать на своих начальников. Председателю переложить вину не на кого. Вся иерархия обрывается на нем.
Поэтому главная задача председателя — сделать все, чтобы на один трудодень выпало 32 рубля с копейками. Больше того нельзя, это потолок (разумеется, искусственный). Меньше — тоже нельзя.
Нынче у Немцова впервые случился сердечный приступ. Один. Потом другой. Перенервничал. Из-за стройки. Он видел, что стройка неминуемо разорит артель: расценки мизерные. А объединение уперлось — и ни в какую. Полгода прошло, а договор не подписан. Не может Немцов подписать его. Это же приговор артели подписать. Свое собственное бессилие признать. Свой провал.
А что он может? Что? Пожаловаться на Алексея Петровича Бокова? Кому пожаловаться-то? Кто разбираться станет? Кто у артели защитник? Никто. Только ее собственный авторитет. Ее трудолюбие. Ее производительность труда. Ее гуж. Без артели объединению тоже плохо. Планы-то ему не вытянуть. Без артели никак нельзя.
Они нужны друг другу. На этом все и держится.
Нет, не напрасно председателю и заместителю установлен коэффициент 1,7. Артель проголосует за этот коэффициент, если они обеспечат полноценный трудодень. Начальникам участков могут выставить 1,5. Рядовым строителям — особо отличившимся! — коэффициент 1,3.
Бремя на председателе тяжелое. Не всякому под силу. Не всякий согласится, если и смог бы. Однако и заработки, конечно, не привычные. Шутка ли сказать, дневной заработок Немцова 55 рублей. О таких деньгах мы и не помышляем. А о такой работе?
С вопроса о деньгах и началась наша последняя беседа в том же кабинете со светлыми обоями и красными телефонами на столе. Для этой беседы остались самые щекотливые вопросы.
— Материальный интерес, — сказал Александр Викторович, — теперь у меня не на первом месте.
— А на каком?
— На втором.
— А что на первом?
Через три-четыре года Александру Викторовичу, учитывая подземный стаж, можно выходить на пенсию. Разумеется, он нет-нет да и задумается, чем займется на пенсии. Иногда склоняется к тому, чтобы купить садовый участок и вдали от шума городского уйти в садовники. Земельку неторопливо покапывать. Цветочки усердно выращивать.
Или поработать в музее. Разумеется, в геологическом. Есть у Александра Викторовича любимое дело, даже страсть — минералы. Минералогом он не стал, но всю жизнь был рядом с ними, с камнями.
— Мой отдых — поездить по рудникам, камни поискать. Много рудников я обшарил. В мае вот ездил в Сибирь. Мечтаю побывать на Алтае. Это мне никогда не надоедает. А например, туристом за границу не тянет. Наша страна такая большая — успеть бы ее объездить.
— Александр Викторович, мы говорили о музее. Там не то, что здесь. Работа легкая, спокойная…
— Если работать по-настоящему, и в музее трудно, — не согласился Немцов. — А как оставаться спокойным? Государственный музей, а коллекции минералов какие? Моя личная коллекция в сто раз богаче. А теснота какая? Какая бедность? А зарплата у сотрудников? И в музее, наверное, я бросился бы ездить, доказывать, добиваться средств, искать материалы, пополнять коллекции…
Так-то. Не способен Немцов на тихую жизнь. И на халтуру не способен. Так устроен. Душа не приемлет. Ведь халтура бывает не только, допустим, при кирпичной кладке или сборке двигателя. И отношения между людьми бывают халтурными.
Стоящее дело — вот что у Немцова на первом плане. Трудно сказать, был ли когда на первом плане материальный интерес. Наверное, был. Какое-то время. А теперь?