Ловчее Рыси вскочил на ноги. Нет, он не отдаст ее! Она теперь его, только его женщина, и он никому не ее отдаст! Дикий, животный страх, который только что смял все его существо, превратил в какое-то ничтожество, готовое хоть в землю зарыться, лишь бы спастись, мгновенно исчез. Наш герой готов был ринуться сквозь заросли подлеска, чтобы сразиться с Лежащим Зубром, но вовремя удержался от этого. Удержался потому, что дней тридцать общения с кроманьонкой оказались небесплодными для его неандертальского ума, обладающего, кстати, весьма неплохими возможностями: частые продолжительные разговоры, когда приходилось много хорошо думать, чтобы улавливать смысл высказываний собеседницы, хорошо подумать прежде, чем отвечать на многие ее вопросы, послужили отличным упражнением для мышления. Поэтому он быстро сообразил, что неразумно затевать сейчас поединок с Лежащим Зубром. Да, он ищет Большелобую. Ну и пусть ищет. Он, Ловчее Рыси, тоже искал, но разве нашел? Попробуй, найди в таких дебрях пропавшего человека? Откуда Лежащему Зубру знать где Большелобая? В своих поисках он забрел сюда случайно. И прошел мимо пристанища Большелобой и Ловчее Рыси. А раз собирается перебраться через бурелом, то идет чуть ли не совсем в противоположную сторону. Вот пусть и идет.
Наш герой поспешил вернуться на только что покинутое место, откуда из зарослей увидел выходца из могилы. Отсюда еще можно было его видеть. Он не стал полностью обходить бурелом, по-видимому, не желая углубляться в подступающую к нему очень густую чащу, а пошел там, где лежали в основном верхушки поваленных деревьев, через которые перебираться было нетрудно. Теперь, поскольку он находился спиной к Ловчее Рыси, тот наблюдал за ним, не лежа, а стоя, уже безбоязненно. Молодой охотник провожал его взглядом, очень радуясь, что Лежащий Зубр удаляется в ту сторону. Вот за ветвями лежащих деревьев скрылась широкая спина Лежащего Зубра, а затем и голова. С огромным облегчением Ловчее Рыси повернулся и пошел в обратном направлении.
Но душевное облегчение сразу сменилось тяжелым чувством. И было чему огорчаться - Лежащий Зубр, оказывается, жив. А значит, над его, Ловчее Рыси, счастьем нависла большая угроза. Нет, он не скажет Большелобой, что Лежащий Зубр жив. Пусть считает, что это, и в самом деле, призрак. И надо думать, что сделать, чтобы она не узнала, что Лежащий Зубр ожил. Вдруг он все-таки найдет их. Вдруг она любит его по-прежнему также сильно, как любила, то есть гораздо сильнее, чем его, Ловчее Рыси! Надо уйти отсюда, уйти еще дальше от племени, чтобы никто из сородичей никогда не нашел их. Но разве он, Ловчее Рыси, трус? Что это он так испугался Лежащего Зубра и хочет бежать как заяц? Пусть Большелобая и любит его больше, пусть он найдет их, но разве не сила всегда решает кто будет владеть женщиной? Он сразится с Лежащим Зубром! Разве еще недавно он не хотел сразиться с ним?! Вот и сразится. Но может, Лежащий Зубр еще не найдет их. А если найдет, то, конечно же, не скоро. Так что не стоит рано расстраиваться: ошеломляюще счастливая жизнь, которой он жил эти последние дни, продолжается! Сейчас он вернется к возлюбленной, обнимет ее, и она обнимет его. Они поднимутся к своей пещере, сядут у своего костра, и все у них пойдет, как прежде. С такими мыслями наш герой подходил к скале, у подножия которой его ожидала Большелобая.
Она не снесла ожидания и встречала его в лесу, несколько удалившись от скалы. Отошла бы дальше, если б не боялась разминуться с возвращающимся Ловчее Рыси: в лесу очень легко не заметить того, кто проходит близко. Но вот она увидела между стволами деревьев приближающуюся могучую фигуры молодого охотника и бросилась ему навстречу. Они заключили друг друга в объятия. Она сказала:
- Как хорошо, что Большелобая и Ловчее Рыси жгли днем маленький костер, маленький-маленький - от маленького костра дыма не видно. Только ночью жгли большой - в темноте дыма тоже не видно.
Женщина имела в виду то, что благодаря этому призрак не нашел их пристанища. Но она ошибалась, полагая, что в ночной темноте дыма не видно. Еще как видно: ни она, ни Ловчее Рыси не догадались посмотреть со стороны.
Их счастливая, хотя очень нелегкая жизнь продолжалась, и в головокружительных страстях, сиюминутных волнениях, изнуряющих трудах этой жизни Ловчее Рыси быстро забыл о существовании Лежащего Зубра, а Большелобая - о существовании его призрака.
5
Большелобая, желая облегчить охотничьи труды мужа, еще по пути сюда предложила ему свою помощь в этом деле. Она сказала, что во время путешествия с Лежащим Зубром охотилась с ним, и тот был очень доволен ее помощью. Ловчее Рыси опешил: по законам его племени женщинам строго возбранялось брать в руки оружие, охотиться. С возмущением он спросил:
- Большелобая брала в руки копье?!
- Не только копье - у Большелобой и дротик хороший был. Когда подходили к племени, Большелобая спрятала копье и дротик. Очень хорошо спрятала. Это очень выручило Большелобую, когда убежала из племени. Через два дня Большелобая вспомнила про дротик и копье. Большелобая вернулась и нашла дротик и копье свои.
- Лежащий Зубр разрешил Большелобой взять в руки...? - проговорил охваченный суеверным ужасом молодой охотник.
Женщина утвердительно кивнула.
- Ну тогда понятно почему..., - произнес юноша. Он имел в виду трагическую кончину Лежащего Зубра, видя в ней кару за разрешение женщине нарушить строжайшее табу.
Большелобая поняла, что вызвала настоящее нервное потрясение у возлюбленного своими словами. После этого она уже не обращалась к нему с подобными предложениями.
Часто он возвращался с охоты таким изнуренным, что упав на подстилку из звериных шкур, тут же засыпал крепчайшим сном. Иногда, однако, старался дождаться, когда поджарится принесенное им мясо. Большелобая изо всех сил спешила освежевать убитое животное и уложить на излучающие большой жар тлеющие угли и раскаленные камни. Она спешила, потому что очень хотела поскорее отдаться любовной страсти. Но всякий раз Ловчее Рыси засыпал раньше, чем она успевала управиться с делами. Большелобая глядела на него и изнемогала от желания. Унять в себе страсть ей стоило таких усилий, что она забывала даже о свежем поджаривающемся мясе, которое скоро можно будет есть. Тем не менее никогда не будила его, помня, что сон охотника, это такая святыня, которую потревожить можно было только в крайних случаях и оберегать которую она была приучена с раннего детства.
Просыпался Ловчее Рыси обычно только под утро. Когда он видел доверчиво прижавшуюся к нему, безмятежно спящую возлюбленную, ощущал мягкие округлости ее тела, сонливость с него как рукой снимало. Осторожно, не торопясь, он овладевал ею. Медленно пробуждаясь, она уступала его желанию, все более оживляясь. На лице ее появлялась загадочная улыбка, и он понимал, что ей приятно такое пробуждение и ласки его желанны. Не открывая глаз и повинуясь ему телом, она спокойно и нежно отдавалась, принимая мощный порыв мужской страсти. Потом он вспоминал, что его ждет поджаренное вчера мясо и что надо скорее подбросить хворост в догорающий костер.