Вот он опять рассматривает на своей широкой заскорузлой ладони еще несколько клыков. И вдруг внутренне вздрогнул и затаил дыхание, увидев среди них явно не кабаний клык. Да это же клык горного барса! Ну конечно же! С замершей душою стал внимательней рассматривать. Да это же он! Да, да, это он! Ну конечно же, это тот амулет, как ни трудно в это поверить! Усомниться не дает тесемочка, на которой два узелка. Второй узелок он сделал сам, своими руками, когда тесемочка порвалась и нужно было ее воссоединить.
Лежащий Зубр повесил остальные снятые амулеты обратно на сучок, а этот решил спрятать и надеть себе на шею, когда будет идти в родной край. А пойдет туда, наверное, скоро: теперь, когда ему открылось то, ради чего совершил путешествие, осталось меньше причин, удерживающих его здесь. Конечно, не хочется расставаться с красивым гаремом, но так тянет на Родину. В конце концов, какое-то время можно будет пожить и с одной женой. Да и Лэй тоже хороша. Пусть и не так, как его другие жены. Зато она согласна идти с ним. Даже сама уговаривает идти. А там, в его племени, она будет всех красивее. Да, надо идти. А когда еще лучше идти, как не сейчас, когда началось лето: можно успеть прийти в Племя горного барса до осени. Да и Лэй не обременена теперь ни беременностью, ни ребенком. Конечно, жаль, что тот прожил лишь несколько дней. Зато без него идти будет легче.
Уже через день Лежащий Зубр и Лэй покинули Племя волка и отправились в путь. Неандерталец оставил здесь трех женщин, которые ждали от него ребенка. В положенное время они разрешились от бремени, явив на свет трех крепышей. Те оказались более жизнеспособными, чем чисто-кроманьонские дети, поэтому двое из них сумели дожить до того счастливого момента, когда после успешного прохождения положенного испытания главный охотник вручил им настоящее, не учебное, а боевое оружие, что означало, что они приняты в охотники и воины.
Заметим, что если бы успел, то непременно завел бы Лежащий Зубр в родном племени еще жену, кроме Большелобой и, возможно, не одну, так как очень понравилось ему жить в многоженстве. Полтора года он прожил в родном племени с нею и не собирался отказываться от этого намерения, однако исполнение его решил на некоторое время отложить, ибо видел, как тяжело привыкает она к жизни в чужом племени и не хотел причинять ей лишних переживаний.
10
Но вернемся к тому времени, когда Лэй уже счастливо жила в замужестве с нашим могучим юным героем. Правда, счастью их суждено было омрачиться. И виной тому, как мы знаем, было неожиданное появление Лежащего Зубра. Читатель помнит какое впечатление произвело это появление на Ловчее Рыси, Большелобую и их соплеменников. Решив не охотиться больше в Еловой долине, они надеялись уберечь себя от новых встреч с ним. Но он явно старался подобраться ближе к сородичам. Собирательницы не раз замечали поблизости от мест, где занимались своим делом, чьи-то большие следы. Женщины спешили сообщить об этом тому, кто их охранял, а охранял собирательниц обычно кто-нибудь один из охотников. Он безошибочно определял, что следы принадлежат Лежащему Зубру.
Собирательниц стали охранять трое воинов. Когда большинство мужчин находились на охоте, становище теперь тоже охраняли три воина, хотя до этого караул около пещеры нес лишь один. Уменьшение почти на четверть численности тех, кто добывал мясо, заметно ухудшило снабжение племени главным видом пищи.
Раньше часто бывало, что увлеченные своим делом женщины и девочки, невольно удалялись в сторону от группы собирательниц. От страха перед бродящим поблизости выходцем с того света такое случалось уже очень редко. Однако все же случалось. Однажды две женщины, звали их - Выхухоль и Зяблик, напали на обильную россыпь съедобных корнеплодов. Отправляя одни себе в рот, другие - в корзину, они не заметили, как отбились от остальных. Вдруг Зяблик замерла, не донеся корешок до рта, и уставилась округлившимися от ужаса глазами на заросли подлеска. Выхухоль, заметив ее испуг, повернула голову назад. Лес в ближайших окрестностях пещеры, как говорилось выше, рос преимущественно хвойный. Все же местами он был и широколиственный. Именно в таком месте и находились сейчас Зяблик и Выхухоль. На ветвях уже почти не осталось листьев, но кусты и деревца росли так густо, что за ними еще можно было надежно скрываться, а уж для охотников это вообще не составляло труда. Но тот, кто следил сейчас из укрытия за женщинами, уже начал приближаться к ним. Поэтому они различили в зарослях смутные очертания крупной человеческой фигуры. В одно мгновение женщины сообразили кто это. В следующий миг они огляделись в надежде увидеть соплеменниц и охрану, но увидели вокруг только деревья и кусты. Собирательницы пришли в такой ужас, что, оставив свои корзины с собранными дарами осени, с диким воплем бросились вглубь чащи, туда, где, по их предположению, должны были находиться сородичи. Обе оглянулись и к еще большему своему ужасу увидели между стволами деревьев, и правда, бегущего за ними Лежащего Зубра. Женщины помчались так, что даже землю перестали ощущать под ногами. Выбрали направление для бегства они неверно. Вскоре поняли это, когда боковым зрением заметили меж стволами сосен сородичей. Вновь оглянулись. К огромному своему облегчению никакой погони не увидели. К ним на выручку уже спешили охранники. Если бы напали хищники или люди чужого племени, они бы смело приняли бой, но, узнав, что женщины только что сейчас видели выходца с того света, который к тому же гнался за ними, мужчины повернулись и бросились прочь отсюда.
Группа собирательниц, увидев проносящихся мимо них с гримасами ужаса охранников, и услышав от мчавшихся за ними Выхухоли и Зяблика: "Лежащий Зубр! Спасайтесь!", тоже в дикой панике, побросав свои корзины, устремились все к пещере, надеясь в родных стенах найти защиту. Становище было близко. Пологий, почти горизонтальный склон, где занимались сбором, быстро остался позади, и они едва ли не также стремительно побежали по крутому подъему.
На площадке перед пещерой находились женщины, занимающиеся выделкой кож. На мягкой подстилке из двух медвежьих шкур возлежала Большелобая и строгим взглядом начальника наблюдала за работающими. Трое охранников сидели на камнях у входа в пещеру рядом с двумя стариками. У их ног лежали копья, дротики, палицы. Сидели молча, потому что говорить уже не знали о чем. Здесь же резвилась голая длинноволосая младшая детвора. Девочки более старшего возраста находились сейчас в числе собирательниц. Мальчишки, заготавливавшие хворост, уже принесли его и сидели около костра, у которого с двумя юными помощниками хлопотал Дятел. Услышав доносящийся из леса шум, все насторожились и подошли к краю площадки. Вскоре из сосняка выбежали трое мужчин, а за ними большая гурьба женщин и девочек. Лица у них были перекошены от ужаса. Бегущие продолжали подъем с поразительной быстротой. До края площадки им предстояло преодолеть по голому склону шагов сто. Они уже так сильно запыхались, что не сразу смогли ответить на встревоженные вопрошающие возгласы сверху. Но вот послышались испуганные, прерывистые, задыхающиеся голоса: