После того как наши древнейшие предки заложили основы культуры, высекли на скалах первые рисунки и создали первые крошечные артефакты, они научились питать уважение друг к другу. Осознание и признание самого факта неравенства людей было равнозначно вводному уроку уважения и почтения. Тот, кто мог высекать или рисовать на сводах пещер величественные наскальные рисунки, обладал некими способностями, отличающимися от тех, которыми был наделен резчик, работавший над бивнем мамонта. Один мог быть более мускулистым, отличаться более крупным телосложением, быть дерзким и безрассудно отважным, тогда как другой был узкоплечим, тщедушным, чувствительным, отличался плохой выносливостью и был вообще слаб во всем, что касалось практической стороны жизни. В этой связи будет вполне уместно напомнить о том, что мать-родительница — как о том свидетельствуют разнообразные фигурки и изображения так называемой «богини-матери» — занимала одно из самых высоких мест в «рейтинг-листе основных профессий» древнейших людей.
Уважение к сородичам, наделенным некими способностями, породило особое уважение к ним, а прямым следствием этого уважения явилось возведение гробниц. Для людей стала невыносимой мысль о том, что труп их любимого или особо почитаемого сородича могут пожрать стервятники и гиены, а кости унесут коршуны. Так возник обычай хоронить покойных. Оставшиеся в живых скорбными, поблескивающими от слез глазами взирали на место, куда только что опустили останки дорогого человека. Неужели это все? Неужели от него ничего больше не осталось? Сородичи с почтительным страхом передавали из рук в руки одежды из шкур, оставшиеся от покойного, его орудия труда, оружие и немногочисленные любимые вещи. Постепенно возникло особое почитание умерших, своего рода культ предков. У древних людей впервые возникли мысли о смерти, о возможности ее преодоления. Быть может, усопший не исчез, а неким необъяснимым образом продолжает жить в каком-то ином месте? Не уподобился ли он гусенице, из которой следующей весной выпорхнет бабочка? Не может ли человеку, который вернулся из загробного мира, понадобиться его прежнее оружие, орудия труда, одежды и любимые вещицы?
Задумавшись об этом, древние люди начали предавать усопших земле с особой пышностью, опуская в могилы высокопоставленных сородичей их оружие и предметы повседневного обихода. Земля по большей части была достаточно твердой и плохо поддавалась каменным мотыгам, так что вырыть глубокую могилу было очень трудно, а неглубокие захоронения по-прежнему раскапывали дикие звери — пожиратели трупов. Так возникла идея возводить над могилами каменные гробницы, которые спустя много веков, превратились в первые небольшие дольмены.
Строительство дольменов получило поистине глобальное распространение, однако простые дольмены не заключали в себе ничего таинственного или загадочного. Пока не заключали. Мне известно о существовании дольменов на всех континентах, а Европа прямо-таки кишит ими. Дольмен как защитная камера для тел усопших был вызван естественной потребностью… И так продолжалось до тех пор, пока в каком-то незапамятном тысячелетии до Рождества Христова на нашей Земле не возникла новая мода или веяние. Люди начали возводить особые супердольмены, воплощающие в своей конструкции астрономические знания, — дольмены, относительно которых мы вправе сомневаться, — а служили ли они вообще для погребения усопших?
Новый вирус: мегалит
О боже, если бы Ньюгрэндж был единственным и уникальным в своем роде «погребальным комплексом» на нашей пленете! Как прост и логичен был бы тогда ответ на многие вопросы. Если бы чудеса игры солнечных лучей ограничивались всего лишь Ирландией или Хочикалько в Мексике, у меня не было бы основания всерьез говорить о подобных забавах и пустяках. Но факты — вещь упрямая и загадочная: гигантские, тщательно продуманные и спланированные «погребения витязей» встречаются буквально во всех концах света. В одних Только окрестностях Морбиганского залива (Бретань, Франция) сохранилось — по разным оценкам — от 135 до 156 древних дольменов, ориентированных на точку зимнего или летнего солнцестояния. Я не вправе обойти молчанием тот факт, что «в самых невероятных местах», так сказать, «вдали от всего живого» возникали сооружения эпохи мегалита, воплощающие в себе астрономические знания, — громадные дольмены, отдельно стоящие менгиры на наблюдательных пунктах и колоннообразные менгиры, выстроенные с поистине геометрической точностью, которые очень трудно принять за остатки неких крепостей каменного века.
Разумеется, неандерталец имел настолько огромный мозг, что в принципе мог обладать серьезными научными познаниями. Однако странная вещь: неандертальцы, кроманьонцы и их потомки из тысячелетия в тысячелетие заворожено глядели в ночное небо, сверкающее мириадами звезд, и любовались луной — совсем так же, как и их потомок эпохи мегалита, точнее — человек, живший в некий год X. Однако неандертальцы и кроманьонцы на протяжении тысячелетий просто любовались звездными россыпями, а человек эпохи мегалита, что называется, за одну ночь овладел поразительными научными познаниями в астрономии, геометрии и математике и, вдобавок ко всему этому, как бы между делом создал удивительные технические средства, позволяющие перемещать и воздвигать громадные каменные монолиты. В те отдаленные времена, не поддающиеся датировке, в машинном парке человеческого мозга заработали новые моторы. Клетки серого вещества начали мыслить, считать, оперировать отвлеченными понятиями.
Мнение, что подобные знания накапливались медленно, передавались из поколения в поколение и просто не могли возникнуть мгновенно, «за одну ночь», явно противоречит свидетельству монументов каменного века. Тогда еще не существовало ни письменности, ни библиотек, в которых древние могли бы накапливать и приумножать знания. Не было и путешественников, которые, поднявшись на верхушку мачты, заметили бы берег неведомой земли и осуществили обмен знаниями с ее обитателями. Жители каменного века, образно говоря, родили свои знания подобно тому, как женщина рождает дитя.
Что же касается очевидного «интернационализма» культур эпохи мегалита, то я хотел бы задать в известной степени провокационные вопросы. Не были ли введены в «систему человека» свежие гены? Не пребывали ли до поры до времени древние гены, принесшие новую Весть и новые знания, в недрах материковых льдов? Не распространил ли «Ангел Земля» эту древнюю-новую информацию и познания по всему свету в результате таяния снегов? Или: не имели ли люди эпохи мегалита контактов с инопланетными учителями и не позаимствовали ли знания у них?
Этот небольшой дольмен первоначально служил могилой. Франция, Пиренеи.
Европа — регион, где сохранились многие сотни древних дольменов. Эта каменная «черепаха» находится в Дании.
Итак, с чего же начать перечень факторов невозможного?
Западному человеку, немало поездившему по свету, хорошо знаком Стоунхендж; он помнит и так называемые менгиры — каменные колоннообразные монолиты в Бретани (Франция). Не исключено, что он слышал о дольменах и погребальных комплексах в Дании или проводил свой летний отпуск в Испании, на Менорке или Канарских островах. Однако средний бюргер наверняка не знает — да и откуда ему знать о таких древностях? — о мегалитических культурах Перу и Шри Ланки, Северной Америки или Индии. Между тем в одной только южной Индии находится свыше 1500 мегалитических «кладбищ». К ним необходимо прибавить еще по меньшей мере добрую сотню погребальных комплексов в остальных районах Индии, вплоть до нагорных районов Кашмира.
Итак, что же, собственно, принято понимать под понятием «мегалиты»? В «Археологической энциклопедии Люббеса» об этом говорится следующее:
«Мегалиты: сооружения, погребальные комплексы и постройки из каменных глыб (от греческого megas — „огромный“ и lithos — „камень“). Мегалит — понятие, не относящееся к какому-то одному народу; обычай возведения мегалитических построек характерен для многих народов и племен».