– А сначала Эфра никто не хотел принимать за бойца, – вполголоса произнёс Бальс, глядя вслед возвращающемуся к своему костру эфироносу. – И не потому, что он чёрнокожурый, Бао ещё почернее его, но попробовал бы кто не принять Бао! Просто из-за того, что Эфр с момента появления не участвовал в общих работах.
– Расскажи-расскажи, – кивнул Орх. – Вишу полезно. Он у нас молодой и любопытный.
Бальс ухмыльнулся и начал:
– Когда Вурч ввёл Эфра в казарму и представил его, все уставились на новичка.
Был он чёрен кожурой, как и Бао, но была она у него не в пример светлее. Впрочем, на этом никто не заострил внимания. Внимание обратили на последующие слова Вурча.
– Эфр освобождается от всех нарядов! – провозгласил Вурч.
– Это почему же? – заворчали старослужащие.
– Ему нельзя потеть! – заявил Вурч.
– Ишь ты, цаца какая! А отчего ему нельзя потеть? – спросил Гиа. – Больной, что ли?
– В бою узнаете, – загадочно объявил Вурч и ушёл, оставив гарнизон в недоумении.
Разумеется, бросить дело просто так было нельзя.
– Отчего тебе нельзя потеть? – повторил Гиа, вставая с места и подходя к новенькому. – Чего вдруг такие привилегии?
– Я – эфиронос! – гордо произнёс Эфр.
– Ну и что? Как это может помешать, к примеру, чистке сортиров? – и Гиа оглянулся на казарму. Воины захохотали.
– Мне нельзя потеть… по пустякам, – волнуясь, сказал Эфр.
– Да? – издевательски произнёс Гиа. – Это почему же?
– Может произойти большая беда!
– Вот как? – продолжал Гиа. – А, по-моему, беда произойдёт сейчас! Если ты откажешься чистить сортир!
Он схватил Эфра за левую руку, но не успел провести свой коронный приём, как Эфр, защищаясь, всего-навсего выставил перед собой правую ладонь. И из неё выскочил длинный язык пламени и едва не лизнул Гиа в лицо. Тот отшатнулся и выпустил Эфра.
Все замерли. В казарме воцарилась тишина.
Чер вскочил с места и подошёл к новенькому.
– Слыхал я про такие чудеса, а видеть не видывал. Ну, здравствуй, Эфр! – и положил ему ладонь на плечо.
Эфр настороженно смотрел на него, выставив ладони, готовый в любой момент повторить свой трюк.
– Не бойся, – продолжал Чер, – никто тебя не тронет. Такую особенность организма следует уважать. Возражений нет?
– Нет, – пробормотал приходящий в себя Гиа. Зла он ни на кого не держал, и вскоре восторгался вместе со всеми: – Ну, ты и шарахнул в меня! Жаль, Кука нет, он в наряде. Вот кому ты понравишься больше всех! Он у нас огнепоклонник.
Действительно, когда пришёл Кук, и узнал, какой новичок появился среди них, то стал смотреть на Эфра восторженными глазами.
– Живой огонь! Живой огонь! – повторял он. – Теперь нам бояться нечего! Берегитесь, гусеницы!
– Но по-настоящему Эфр показал, на что способен, в первом же бою, – продолжил Бальс. – В воду, разумеется, он не полез. Стоял себе спокойненько на берегу и следил, не вылезет ли какая гусеница на берег. А в тот раз, как назло, гусениц оказалось особенно много, и подплывали они к берегу плотной массой. Пикарей на всех не хватало, а боевых ящериц в гарнизоне тогда не имелось. То есть прорыв произошёл бы обязательно, что ни делай.
И вот нескольким гусеницам удалось выбраться на берег. Эфр смело выступил вперёд, наперерез стремящейся вверх по склону гусенице. Гусеница чуяла стоящих лучников и пращников и рвалась к ним. И тут на её пути возник Эфр! Она повернула к нему, а он вытянул левую руку, и струя огня ударила в гусеницу!
Гусеница вспыхнула и закрутилась на месте. А потом сильно дёрнулась несколько раз и бездыханно растянулась по песку.
– Огонь опалил ей щетинки, да ещё, может, и в дыхальца попал! – зашептал Орх на ухо Виша.
Бальс продолжал:
– Эфр перебежал к другой гусенице и вытянул правую руку. Гусеница заполыхала и заизвивалась на песке. И тоже сдохла!
– Да, чудеса! – протянул Виш и направился к своему костру, почувствовав, что и у здешнего костра мясо начинает шкварчать и пахнуть.
– Где ты был? – напустился на него Чер, когда Виш опустил на землю мешок сухой мелочи. – Я уже хотел начать раздачу!
– Бальс рассказывал про Эфра, – начал оправдываться Виш. – Интересно!
– Молодец, Эфр! – громогласно заявил Чер. – Побольше бы таких! Мы бы сразу поджаривали гусениц! Жаль, что он особенно сильно выделяет горючие вещества лишь в жаркое время года.
– Но в холодное не бывает гусениц! – возразил Люц.
– Я имел в виду, что мы могли бы и сами погреться зимой у его огонька, – заметил Чер и постучал ножом по каменной плите, на которой разложил куски хорошо прожаренного мяса: – Прошу к столу!