— Сокол похитил зяблика, а вороны Тульки будут сражаться за свою маленькую птичку. Все идет так, как я говорила. Кровавые дни наступают!
Завидев Руламана, она подозвала его к себе и сказала:
— Расскажи мне об охоте.
Руламан стал рассказывать все по порядку. Когда старуха услышала, что калатский вождь придумал план загнать оленей на скалу, чтобы сбросить их потом в пропасть, она сжала кулаки и воскликнула:
— Неужели белый хитрец прочел мои мысли? Мне нужно придумать другой план.
Когда Руламан рассказал о жестокой забаве Кандо, она засмеялась:
— У них жесткие сердца под мягкой внешностью.
Но когда Руламан стал описывать печальный исход охоты, старуха пришла в неистовый восторг, захлопала в ладоши и весело закричала:
— Хорошо, кадде, хорошо!
Но мрачные мысли скоро опять овладели ею.
— За то, что сделали олени, будут отвечать айматы. Они будут говорить, что вы ввели их в заблуждение. Был ли на охоте белый старик?
— Нет, его не было, — отвечал Репо.
— Как жаль, — вскричала она насмешливо: — ему бы несдобровать против наших храбрых оленей. Не помогли бы ему ни его волшебный жезл, ни его боги.
В это время раздался сигнал возвращавшихся из долины мужчин. Весело подходили айматы к дому. Обу оживленно стал рассказывать, как собаки с удивительным умением гнали оленей и диких лошадей к скале, не позволяя им уклониться в сторону.
— Мы ждали жаркой битвы и славной добычи, — говорил он, — и вдруг видим, все стадо снова мчится назад. Сгорая от любопытства, не понимая, почему олени могли убежать, мы пришли после полудня к месту сражения и не позавидовали вам, Репо, что вы были там!
— Были ли там еще всадники, когда вы пришли? — спросил Репо.
— Они были заняты погрузкой мертвецов на своих лошадей, чтобы отвезти их домой. Я насчитал десять человек убитых, а раненых вдвое больше. Около восьми лошадей и множество собак лежали мертвыми. Дорого обошлись калатам шесть убитых оленей!
Вдруг Обу быстро оглянулся и спросил:
— А где же Ара?
— А разве ты не видал ее в долине? — спросили женщины.
— Она ушла из дома еще утром и не возвращалась.
— Не возвращалась? Ара! Где ты? — застонал в ужасе Обу.
Он схватил копье и топор, готовясь бежать.
— Я пойду с тобой! — крикнул ему Руламан.
— Нет! — удержал его Обу. — Я сам найду ее. Я знаю, где она. Она в долине Нуфы!
И он исчез во мраке ночи. Долго прислушивались айматы к его отчаянным крикам: «Ара! Ара!», пока они не замолкли в отдалении. Тогда все поднялись, зажгли факелы и стали обыскивать лес, сначала около пещеры, потом все дальше удаляясь от нее. Репо не хотел верить, что калаты могли поступить так вероломно, и надеялся найти следы девушки в лесу. Может быть, она боролась с диким зверем и лежит теперь где-нибудь раненая?
Они обыскали все лесные склоны до долины Арми, потом всю долину на восток, затем опять искали на горах. Тысячу раз имя Ары раздавалось в тишине соснового леса, но только эхо отвечало им. К полудню следующего дня, усталые и потерявшие всякую надежду, все вернулись домой. Обу возвратился только на третий день, печальный, бледный и голодный. Он тоже не нашел никаких следов девушки и уже на другой день снова исчез.
Глава 25
Репо и Руламан в гостях у Гуллоха
Прошла неделя после злополучной охоты, и Репо с Руламаном решили посетить долину Нуфы. Им хотелось повидать раненого вождя; кроме того они надеялись узнать что-нибудь об Аре, так как Парра не переставала твердить, что ее украли калаты. Они отправились туда пешком. Гордость не позволяла им явиться в деревню на подаренных лошадях. Для подарка вождю Репо взял свою лучшую медвежью шкуру, а Руламан — тисовый лук для Кандо.
— Вы пойдете одни? — спросила их Парра. — Они вас могут схватить; вспомните об Аре!
— Это будет стоить жизни Гуллоху и друиду, — отвечал Репо, подняв вверх свой топор.
Они двинулись в путь. Взойдя на обнаженный склон долины Нуфы, они остановились. Отсюда им было видно все калатское поселение.
Около сотни маленьких домиков с остроконечными крышами выстроились вдоль ручья. Из отверстий крыш подымался дым. Ниже ручья простиралось широкое поле с высокой золотистой травой. Вокруг поля двойным рядом посажены были плодовые деревья. Это была первая пашня, которую видели айматы.
По другую сторону ручья мирно паслось стадо лошадей и других домашних животных. Пастухи и собаки охраняли скот. У подошвы горы Нуфа, на самом видном месте, стоял большой деревянный дом начальника, а на самой вершине сверкала белая стена крепости, которую строили айматы из Гуки и Налли. Ровная, гладкая дорога шла от поля вдоль домов и поворачивала к пастбищу, зигзагами подымаясь на гору.
Вершина горы кипела жизнью. Множество мужчин работало кирками. На тропинках мелькали женщины и дети. Что особенно удивило айматов, так это большие повозки, нагруженные громадными камнями. И лошади везли их, покорно исполняя волю человека!
— Как можно заставить дикое животное исполнять такую тяжелую работу? Почему лошади не вырвутся и не убегут в лес? — недоумевал Руламан.
— Ты слышал, что сказал Гуллох? Они принуждают работать людей и лошадей ударами палок.
— Но моя и твоя лошадь ржут от радости, завидя нас, и охотно позволяют нам садиться себе на спину! — с живостью возразил Руламан. — Может быть они лаской и любовью приучают животных к работе? Посмотри — у каждого калата отдельное жилище! Почему они не живут все вместе, как мы?
— А потому, что они завидуют друг другу, — ответил Репо. — Я слышал, что калаты крадут друг у друга пищу и одежду, и цепи, и кольца из солнечного камня.
— Если бы у айматов были такие же красивые вещи, пожалуй, и они стали бы похищать их друг у друга, — задумчиво сказал Руламан.
Они сошли в долину. У входа в деревню их встретила с ожесточенным лаем стая собак. Перед первым домом сидел старик в деревянных башмаках и работал. Это был горшечник. Перед ним, жужжа, вертелся круг, и из-под его быстрых и ловких рук, на глазах пораженных айматов, выходили изящные горшки, чашки и блюдца, а целый ряд посуды самой разнообразной и причудливой формы сушился уже на солнце. Старик выводил на каждой вещице деревянной лопаточкой правильные узоры и потом чернил их кисточкой, чтобы украшения ярче выделялись на красной глине.
— Неужели все это ты сделал сегодня? — спросил Репо старика, указывая на расставленную рядами посуду. И он подумал невольно, какого труда стоят айматам их грубые и толстые горшки.
Старик не отвечал.
— Он глух, — сказал Репо, — пойдем дальше.
Несколько маленьких детей подошли к ним и с любопытством уставились на их меховую одежду.
— Не проведете ли вы нас к вашему начальнику, Гуллоху? — сказал Репо.
Дети показали на дом, стоящий на холме, и пошли вперед.
— Где ваши родители? — спросил Руламан.
— Они работают там, наверху, — сказал мальчик, показав на гору, — сегодня — барщина.
Перед некоторыми домиками сидели старые женщины, занятые пряжей льна и шерсти. Это искусство тоже было неизвестно айматам.
— Так вот как они делают свои легкие одежды! — сказал Руламан. — Мы научим этому наших женщин.
— Не нужно! — сказал Репо сурово, — для ходьбы в лесу звериные шкуры лучше. Разве ты не видел, как разорвалось на охоте платье Гуллоха, а наши остались целыми?
Дети повели их через луг, где пасся скот. С удивлением смотрели Репо и Руламан на множество невиданных ими коров, овец, коз и свиней.
Когда путники приблизились к дому Гуллоха, дети испуганно повернули назад в деревню. Около дома стояла большая толпа мужчин, одинаково одетых и вооруженных. Один из них подошел к ним и спросил: