Поднявшись по лестнице, Кэт Бэннон с удивлением увидела, что Вэйл, явно заинтересованный, ждет ее, прислонившись к трубе. Она отряхнула ладони от воображаемой пыли, приставшей к ним на лестнице, и внутренне собралась.
— Привет! Я…
— Кэт Бэннон.
Вэйл пожал протянутую руку.
— Откуда вы знаете?
— Детройт.
— Не думала, что вы меня вспомните. Честно говоря, я полагала, что вы не знали о моем существовании.
— Знал.
Он загадочно улыбнулся.
— Несмотря на то что я была «девушкой с верхов»?
Улыбка стала шире.
— Несмотря на то.
— По-моему, именно так обо мне думали большинство оперативников, — сказала она. — И, оглядываясь назад, не уверена, что они ошибались.
— Это что же — мучительное признание с оттенком превосходства?
— Хотя бы сделайте вид, что ошибались, будьте так любезны, — сказала Кэт. — И дело вовсе не в вашем приключении в банке в прошлом месяце, если вас это беспокоит.
Она надеялась, что Вэйла удивит ее осведомленность о сорванном ограблении банка, однако его лицо сохранило непроницаемость, памятную ей еще по Детройту.
— Меня это не беспокоит. Я знаю, что из Вашингтона не отправили бы человека только ради этого.
— Откуда вы знаете, что я служу в главном управлении?
— Пять лет назад вы были «девушкой с верхов», курировали ССБ. Я не следил за продвижением женщин по службе, но, думаю, теперь вы по крайней мере начальник отдела.
— Как ни странно, меня назначили вторым заместителем директора.
— Вот как, — произнес Вэйл. — Должно быть, вы замечательный агент. При вашей мучительной честности вы не приняли бы повышения только потому, что являетесь женщиной.
Она удивленно на него посмотрела.
— Послушайте, Стив, если вы демонстрируете, что можете быть сукиным сыном, то я это помню. Кроме того, от меня не так-то легко отделаться.
Вэйл засмеялся.
— Второй заместитель директора. И на крыше дома в Чикаго. Должно быть, во Дворце головоломок возникла серьезная проблема.
— Есть одно дело, в котором мы хотим получить вашу помощь.
— Дорогая, если вам не нужна кирпичная кладка, то вы опоздали.
Кэт посмотрела на трубу и лежавшие возле нее инструменты.
— Вы получили в Чикагском университете степень магистра по русской истории. Почему же работаете каменщиком?
— А что в этом плохого? — притворно возмутился он.
— Просто есть более легкие способы зарабатывать деньги, как вы считаете?
— Совершенно верно. Происходит это примерно так. Сперва тебя увольняют, потом ты начинаешь ощущать голод. Все остальное понятно.
— Я думала, вы подыщете что-нибудь более… кабинетное.
— В детстве меня воспитывал отец. Вот почему я окончил колледж. И если собираетесь рыться в моем личном деле, пожалуйста, поймите все правильно. Степень у меня по советской истории. Это существенно, если то, что привело вас сюда, зависит от моей способности заглядывать в будущее. А это… — повел рукой Вэйл. — Как ни странно, мне нравится моя работа. Она ощутима. В ней есть нечто незыблемое — по крайней мере на протяжении человеческой жизни. Пригоршни глины превращаются в сложные постройки. К тому же в кабинетах слишком много боссов.
— Значит, никогда не возьметесь за работу, где есть босс?
— Босс есть всегда. Главное — не браться за работу, от которой нельзя отказаться. Особенно если боссы становятся невыносимыми, что, на мой взгляд, стало уже федеральным законом.
— Значит, вы отказались служить в ФБР, невзлюбив босса?
— По-моему, вы думали об этом гораздо больше, чем я.
— Я пришла с предложением, от которого вы сможете отказаться в любой момент.
Вэйл достал из корыта мастерок и взял кирпич.
— Тогда считайте, что я отказался.
— Я не находилась бы здесь, если бы мы действительно не нуждались в вашей помощи.
— Уйдя из Бюро, я многое понял, в том числе, что ФБР никто по-настоящему не нужен.
— Я потрясена. Вы храните обиду пять лет. Такую стойкость сейчас редко встретишь.
— Благодарю, но это заслуга отца. Моим наследием было крайнее презрение. Оно вырабатывает стойкость.