— Сейчас пришло в голову, — сказал Олтаржевский, прихлебывая из стакана, — я мог очень скомпрометировать Купцова… и себя тоже, если бы успел зайти к нему. У меня же с собою план дворца…
Он отставил стакан, вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист плотной бумаги, развернул его и положил на стол.
— Какого дворца? — поспешно спросила Катя.
— Аничкова…
— Откуда он у тебя? Олтаржевский пояснил:
— Со вчерашнего дня мне поручено главным придворным архитектором наблюдать за всеми работами по ремонту Аничкова дворца.
— Царского дворца! — воскликнула Катя и побледнела как полотно. — И ты молчал весь вечер! Сейчас же, немедленно, перерисуй его мне!
Она опрометью кинулась искать бумагу. Олтаржевский остановил ее:
— Если он тебе так интересен, возьми его.
Не спеша сложил лист и передал его удивленной Кате.
— Как ты объяснишь пропажу?
— Никакой пропажи, — спокойно сказал Олтаржевский. — Я сам скопировал его. Он нужен мне для расчетов с подрядчиками. Я могу еще раз.
— Какой ребенок! Господи, какой ребенок! — воскликнула Катя. — А ты что уставился на меня? — напустилась она на мужа. — И ты не лучше его. Сущие младенцы! В этом доме будет жить царская семья!
— Это будет еще не скоро, — сказал Олтаржевский, — ремонт продлится полгода, не меньше.
— А ты уверен, что через полгода династии Романовых уже не будет?
— Катя! — силясь улыбнуться, спросил Михаил, — что еще пришло в твою буйную голову?
— Об этом мы поговорим потом! — строго, почти торжественно произнесла Катя.
С этого и началось… Катя продолжала вести занятиярабочего кружка на Выборгской стороне, но уже без прежней увлеченности; явно тяготясь невозможностью отдаться целиком новому делу, ставшему теперь главным в ее жизни. Она пыталась убедить мужа, что в интересах этого нового главного дела и ей и ему надо прекратить работу в кружках (она сказала: «покончить с педагогикой») и все силы души устремить к тому, чтобы одним точно нанесенным ударом добиться решающего поворота в судьбе России.
— Если к цели ведут несколько путей, настоящий революционер всегда выберет путь кратчайший, — доказывала Катя.
Но тут Михаил, обычно безропотно во всем соглашавшийся с Катей, неожиданно для нее решительно воспротивился и сказал, что кружка своего не оставит. И добавил, что кружок — это живое дело, пусть и малое, по живое, польза от которого видна каждому.
— У людей открываются глаза, — говорил он. — Они начинают понимать главное: почему они живут трудно, кто их истинный враг и с кем надо бороться.
— Филистерская философия! — взрывалась Катя. — Набившая оскомину проповедь пользы малых дел! Старая песня — по силе возможности!
Катя клокотала от возмущения.
— Конечно, — уточняла она с предельной язвительностью, — куда спокойнее и безопаснее вести душеспасительные беседы, за это ведь не повесят, а только сошлют…
Понимая, что впрямую Катю не переспоришь, Михаил Отыскал убедительный довод: для исполнения всякого замысла нужны надежные люди, много таких людей. Особенно когда замышляется такое громоздкое дело, как покушение на особу государя императора. Чтобы подобрать надежных людей и не допустить в этом ошибки — ибо достаточно одного даже не предателя, а просто слабодушного, и все задуманное и тщательно подготовленное пойдет прахом, — надо основательно присмотреться ко всем тем, кому собираешься довериться, кого намереваешься привлечь к опасному делу.
И вот, занимаясь в кружках с рабочими, можно глубже изучить людей и отобрать среди них надежных помощников, которым можно довериться во всем и до конца.
Кате пришлось согласиться с ним. Действительно, взорвать царский дворец (это представлялось ей наиболее целесообразной формой цареубийства) им двоим, конечно, не под силу. Это только Степан Халтурин оказался в таких исключительно благоприятных условиях, что смог один осуществить взрыв в Зимнем дворце. Но он жил в этом дворце. Им же проникнуть во дворец много сложнее. И потому подготовка покушения должна начинаться с отбора помощников. И Михаил был совершенно прав, когда полагал, что искать помощников следует прежде всего среди рабочих в кружках, которыми они руководили.
Довольно долго спорили, следует ли посвящать в замысел всех членов «Группы народовольцев». Катя считала это само собою разумеющимся. Именно акция по взрыву Аничкова дворца должна была теперь стать главной целью в деятельности всей их организации.
Но Михаил все же уговорил Катю повременить с обнародованием своего замысла.