Выбрать главу

— Ну что ты кричишь, Анатоль? Девушек пугаешь? Вот он я, что тебе надо?

— Что мне надо? — с полоборота завелся режиссер. — Мне надо, чтобы свою работу делали все, а не один я! Ну ладно, еще вот Алена озабочена развитием сценария. Она считает, что ты не можешь быть королем.

— Я? Не могу? Почему? — Шура смотрел так, словно я только что нанесла ему смертельную рану.

Ну, может, не ему, но его профессиональной репутации точно.

— Ты можешь. Конечно, Шурик, ты можешь, но посуди сам, — в этой сцене королю не место. Государь должен беречь себя, а ты вступаешь в битву с нечистью, чтобы она не захватила мою точку перехода, — не задумавшись ни на минуту, я назвала свою «таможню» так, как обозначил ее для Алистера Бенедикт.

— Точно, — с готовностью подключился к спору Малкин. — Поэтому я предлагаю следующее. Мы скоренько переписываем твою, Шура, роль на верховного главнокомандующего, который действует не только от имени своего короля, но отчасти и по собственной инициативе. Этакий, знаешь, на лицо ужасный, но добрый внутри. Со своей драмой и надломом. Годится?

Это было достойное предложение. И если бы мне предложили наскоро переделать роль императрицы на роль главы тайной фрейлинской службы (да еще с драмой и надломом) — я бы только спасибо сказала. Но не таков был мой партнер по сериалу. Раз вцепившись в какой-то выигрышный образ, он не способен был перестроиться ни на что другое. Даже на то, что в перспективе могло стать куда более привлекательным для зрителя.

— Это я вместо короля должен буду изображать какого-то жалкого главкома??? — с надрывом осведомился Ведерников.

— Не жалкого. — Толик постепенно накалялся. — Не жалкого, а героического, овеянного славой и… чем там еще? Легендами овеянного. С головы до пят. Не пойму, что тебе не нравится?

— Но я уже настроился на роль правителя, отработал манеру говорить, привычки, установки, — Шурик определенно готовился с чувством покапризничать. — Мы с тобой проходили рисунок роли, и что же — теперь все насмарку?

Мы смотрели на него с тоской. Когда Ведерникову попадала «вожжа под мантию», он мог часами мотать нервы всей съемочной группе. Однако на сей раз у нас была поддержка, о которой мы даже не догадывались.

— Послушайте, молодой человек, как вас… Александр? Как по-вашему, с кем вы сейчас вступаете в препирательства? — с прохладцей в голосе полюбопытствовал Бенедикт.

— В смысле? — Шура оторопел.

— Ну, кем вам приходится господин Малкин.

— Режиссером.

— Прекрасно. А какова его работа?

— Реализовывать съемочный процесс, — машинально откликнулся Ведерников.

— Стало быть, он главный здесь, на съемках?

— Ну… да, — увы, до Шуры все еще не доходило, что он сейчас услышит.

— В таком случае, вы обязаны, — тут в голосе советника и консультанта зазвенел металл, — подчиняться его решениям. И если он примет решение об изменении вашей роли, вы будете играть то, что вам велят. Или он вправе разорвать ваш контракт. Что вам угодно выбрать?

Как и следовало ожидать, Ведерников сдулся, для порядка пробурчав себе под нос что-то о тиранах, мешающих свободному творчеству. Высказываться вслух он не посмел: подозреваю, что просто не имел никаких других предложений, а потому хотел без проблем доиграть свою роль и получить гонорар.

После этого мы наконец приступили к съемкам. И все снова пошло наперекосяк. Едва дверь с грохотом распахнулась, а на пороге объявились упакованные в пластик «ледяные монстры», дом насторожился.

— Что, этих тоже надо впустить и не препятствовать? — с подозрением осведомился уже знакомый голос в моей голове.

— Впусти, — разрешила я, и на всякий случай предупредила: — Мы тут сейчас еще и сражаться будем. Но тоже не взаправду. Мы снимаем кино. Это как… сказка, только для взрослых. Вот Шура — этот, высокий, — он командующий войсками короля из параллельного мира. И он будет защищать меня от нападения чудовищ.

— Чудовищ? — особняк был настроен скептически. — Таких и дитя малое не испугается. Скажи честно, это ваше кино… оно для слабоумных?

Мне пришлось отойти в уголок и даже отвернуться к стене, чтобы как следует просмеяться. Дом был прав на все сто: пластиковые монстры никого не могли напугать, героический Шура никого не мог спасти, да что там, из меня самой ведьма, а тем более — хранительница выходила так себе.

— Это только пока, — утешил дом, расслышавший мои сумбурные мысли. — Когда придет время, ты сможешь делать все, что должно.

От его замечания легче не стало, наоборот — страх снова коснулся меня ледяной рукой. В дальней комнате валялся без чувств настоящий преступник (или герой?) из другого мира, и что меня ожидало в назначенной мне Бенедиктом роли, — я даже предположить не могла. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что будь этот чужой непонятный герцог в силе, — должно быть, справился бы с любыми чудищами одной левой. Я мотнула головой, отгоняя то, для чего пока (мне обещали!) не пришло время, и вернулась к работе.