— Карта миров утрачена, она пропала прямо из замка Калверов, сразу после ареста старшего герцога. И это единственная точка перехода, о которой нам было известно, ведь я уже бывал здесь раньше, если помнишь, Вита. Дальше никому из нас отсюда хода нет.
Бенедикт был раздосадован, и даже не думал скрывать свои чувства.
— Есть один вид магии… в Морионе он, увы, утрачен. Это Проводники, или Открывающие двери: они имеют редкостную способность находить пути в любые миры, и проводить с собой тех, кого пожелают. Говорят, в моменты сильных душевных потрясений такие люди могут и сами создавать новые миры. Но мы не имеем возможности проверить — Проводники рождаются слишком редко. А у нас, как я сказал, и вовсе никогда.
Тут тетка бросила на меня короткий взгляд, словно прикидывала что-то про себя. Сама я в ту же минуту почувствовала, как по спине ползет озноб. Я открывала двери. Я отперла ограничители, надетые на герцога. Уж не обо мне ли изволит говорить Бенедикт? И если нет, как бы сделать так, чтобы он подольше пребывал в неведении относительно моих талантов?
— Ну и зачем вам сдались эти… Проводники, раз уж у вас так развита высокая магия? Рано или поздно вы придумаете артефакт, или составите заклинание, которые будут открывать двери куда угодно, — я очень надеялась, что получилось, как надо, равнодушно и даже несколько пренебрежительно.
— Нет, Алена, это невозможно. Не стану утомлять вас техническими подробностями, но для такого артефакта или заклинания понадобилась бы разновидность магии, которая нам нынче недоступна. Ею владеют только Открывающие двери.
— Ааа. Ну что ж… тогда примите мои соболезнования, — надо было сворачивать эту опасную беседу.
Но тетя Вита все никак не могла угомониться.
— Так все-таки, Бен, за что вы арестовали Джемса? Должны же мы с Леной знать, в чем его вина, и чего нам следует опасаться.
— Он, как ни странно, сумел продолжить дело отца. Собирал сведения о мирах, с которыми граничит Морион. Подвергал сомнению умственные способности государя. Утверждал, что на троне не должен сидеть монарх, «балующийся с Тьмой». Его величество готов был, по-родственному, простить грязный язык герцога, но вот тому, что он начал собирать вокруг себя единомышленников, подобно своему папаше, нет прощения. Так что, как видите, дамы, вам бояться нечего. Если бы вы не уничтожили ограничители — сейчас и вовсе находились бы в совершенной безопасности.
— Ну да. А ваш герцог находился бы уже на том свете, — не стерпела я. — Он почти умирал, когда мне удалось стащить с него эту гадость… фу. Я ведь не ошиблась, вам нужен живой арестант, а не безвредный покойник?
Это был правильный вопрос. Советник смотрел с явной неприязнью, и тут меня осенило: его светлость вовсе не должен был уцелеть. От магического истощения последнему из Калверов полагалось скончаться у меня на руках, вот и все. Нет человека — нет проблемы.
Но тут Бенедикта ожидало целых два нежданных поворота судьбы. Во-первых, я не дала пленнику умереть. Во-вторых, в дело вмешалась моя родственница, возможности которой советник хорошо знал и оценивал по достоинству.
— Все сложилось так, как сложилось, — ну да, сейчас советнику пришлось отступить. — Я должен на некоторое время отбыть в Морион, чтобы доложить его величеству о том, как здесь идут дела. Так что завтрашнюю смену придется отменить.
Интересно, как это он собирался успеть со всеми придворными докладами за один день?
— Вам хватит одного только дня?
Советник только отмахнулся.
— Точка перехода обнуляет время отсутствия при возвращении. Сколько бы я ни пробыл в Морионе, обратно вернусь в тот же день, из которого ушел. А вот вам, Алена, придется пробыть ближайшие сутки здесь. Понаблюдаете за спасенным вами Джемсом.
После этого сообщения Бенедикт невозмутимо вызвал такси, предложил тетушке ее подвезти (она согласилась так спокойно, будто и не орала на советника около часу назад со всем гневом и возмущением), и они удалились, оставив меня одну.
Ну, как одну: в дальней гостиной по-прежнему пребывал пленник, который, оказывается, вовсе не должен был остаться в живых. На сей раз я застала его светлость бодрствующим. Более того, он деловито копался на столе, выбирая кусочки, не объеденные Велизарием. Сам фамильяр, насытившийся, видимо, до отвала, выставив пузо, дремал в кресле.