Глава 11. Истории семейные и прочие
— Меняю шило на мыло, — я внезапно развеселилась. — Я отвечу на твои вопросы, а ты — на мои. Подозреваю, господин советник мог изрядно приврать, когда живописал нам твою порочную натуру.
— Откуда ты знаешь? — герцог комически приподнял брови. — Может, он еще и преуменьшил мои пороки. Так и быть, я расскажу, но клянусь тебе, леди, ничего выдающегося ты не услышишь. Просто семейную историю, — правда, с участием коронованной особы.
Я устроилась поудобнее и приготовилась слушать. Любопытно, что вся неприязнь его светлости ко мне куда-то подевалась — он держался со мной теперь вполне дружелюбно. И мне почему-то ужасно не хотелось, чтобы он снова начал меня презирать.
— Его величество Алистер ненавидит Калверов, Алиона, — сразу по нескольким причинам. Во-первых, однажды его сестрица, а моя мать, предпочла предложенной королем партии из своих, некромантских кругов, артефактора Ричарда Калвера. Родовитого аристократа, но все же, все же…
Джемс отвернулся, помолчал пару секунд, а потом продолжил свой рассказ.
— В детстве я не верил, что моя мать знается со смертной магией, уж слишком она была… живая. До тех пор, пока она на моих глазах не упокоила нескольких поднятых, напавших на нас во время прогулки в дальнем лесу. Она проделала это, даже не запыхавшись, да еще и смеялась потом, когда рассказывала отцу, какие они были забавные, неуклюжие и медлительные. Думаю, Алистер рассчитывал попользоваться ее силой в своих целях. Но сразу после свадьбы с отцом она отказалась участвовать в его опытах, и он так и не простил ей это. Даже сейчас не простил, когда ни ее, ни отца уже нет в живых.
— А правда, что твой отец огорчился, когда узнал, что ты одарен…
— Природной магией? Нет, откуда ты это взяла?
— Бенедикт сказал.
— Он солгал, — коротко констатировал герцог. — Как только у меня открылся дар, и стало ясно, что к высшей магии я не способен, отец позвал меня к себе и подробно растолковал, чем мои способности могут быть полезны мне, всему нашему семейству и даже короне. У носителей стихийной магии, видишь ли, есть свои преимущества. Как и у вас, Проводников.
— А за что любящий дядюшка законопатил тебя к нам? Под мое чуткое попечение?
— В общем, за дело. Во всяком случае, он считает именно так. Я собирался пресечь труд всей его жизни. Алистер считает, что способен обуздать Тьму и распоряжаться ее посланцами, которые приходят в Морион со Смертных пустошей. Однако до сих пор он не очень-то преуспел: демоны из-за черты натворили в Морионе уже порядочно бед, и, вероятно, наделают еще больше. Думаю, ты понимаешь, почему я хотел ему помешать.
Я с готовностью закивала. Сегодняшнего визита чудовищ мне вполне хватило для осознания, что я не хочу встречаться с подобными существами больше никогда в жизни.
— У меня нашлись единомышленники, в том числе в высших магических кругах. И когда дражайший дядюшка узнал об этом, — он испугался. Если бы ему пришлось отвечать перед магическим советом, оправдаться перед ним он бы не сумел. Надо ли удивляться, что он использовал свое смертное колдовство, чтобы, как он сказал «обуздать» меня?
— Обуздать? Да они с господином советником собирались отправить тебя на тот свет… Ну, то-есть, бороздить эти ваши Смертные пустоши.
— Верно. Для них лучше всего было бы, если бы я просто исчез. И я признателен вам с леди Виталиной, что избежал такой судьбы.
Джемс внимательно оглядел меня и предложил:
— Теперь ты рассказывай, почему согласилась работать тюремщицей. Что такого знает о тебе наш господин советник, что ты не можешь ему отказать?
Я вздохнула.
— Я надавала по физиономии одному влиятельному человеку, и теперь мне трудно найти работу. Но в этот сериал меня взяли, да еще на главную роль. А если обиженный мною господин узнает о моих успехах, он сделает все, чтобы лишить меня контракта. Бенедикт угрожал мне, что расскажет ему, если я не буду тебя… сторожить. А я не могу не играть, совсем не могу, понимаешь?
Джемс удивленно прищурился.
— Погоди. Ты что, служишь комедианткой?
Мне оставалось только развести руками. Нет, он не начал снова презирать меня, на сей раз за род занятий, просто был явно изумлен.
— Ты же магичка, зачем тебе эти глупости? Унижаться, чтобы получить роль. Выставляться перед публикой, чтобы тебя одарили сомнительным успехом. Такая слава проходит — быстро и без следа.
Удивительно, но он понимал особенности актерского ремесла гораздо лучше, чем многие из моих коллег. Меня-то подобным тонкостям научила жизнь — воспитала наотмашь, как только она и умеет. Но это ничего не меняло, потому что до недавнего времени я не отказалась бы от своей профессии ни за что на свете.