На проходной «Ленфильма» меня встретила ассистентка — пухлая тетка, немолодая, но активная до невозможности. Пока мы двигались по обтерханным, прокуренным коридорам студии, она успела рассказать мне с десяток киношных баек, похвалить мою внешность и слегка пройтись по «мэтру».
— Не бойся, — предупредила она, вталкивая меня в кабинет, — он только с виду грозен.
Честно говоря, и с виду мэтр Георгий Алехновский (которого я потом, как все вокруг, звала исключительно Гошей) был не грозен вовсе. Высушенный и проспиртованный насквозь мужичок с выдающимся носом и ехидными глазами — ничего страшного, подумала я тогда.
— Ну что, Аленушка, хочешь в кино? — задал он вводный вопрос.
Дальше, наверное, предполагалось, что я буду упрашивать его дать мне роль, а он будет объяснять мне, какая это сложная, не для всех подходящая работа. Да что там работа — высокое искусство!
— Что значит, «хочешь»? — свысока поинтересовалась я у мэтра. — Дайте сценарий, объясните сверхзадачу, покажите натуру, тогда и поговорим.
Договаривала я под Гошин басовитый хохот.
— Ой, уморила! — веселился он, утирая глаза несвежим клетчатым платком. — Натуру ей!.. Сверхзадачу!.. Эта девица таки будет звездой, я вам говорю.
Отсмеявшись, он заставил меня прочитать по бумажке короткий текст, а потом изобразить сцену прощания с возлюбленным. За возлюбленного читал сам, и я с удивлением расслышала в его прокуренном голосе ноты чувственности и тоски — и поэтому, наверное, изобразила свою часть как следовало.
Гоша удовлетворенно покивал и отправил меня с ассистенткой оформляться в отдел кадров. На роль меня тогда утвердили. А потом еще на одну роль, и еще. Наверное, я чему-то училась прямо там, на съемочных площадках, посреди разномастного реквизита. Незаметно для себя, постепенно и неуклонно.
Киношный мир, пестрый и ненастоящий, так заворожил меня, что я не хотела выныривать из него ни на день. Так и моталась с одних съемок на другие, оттуда — на третьи, потом на показы, потом на встречи со зрителями, на фестивали, потом опять на съемки…
Высшее образование не получила — отговорил Гоша, заметив, что я и без того умею все, что надо. Замуж не вышла — партнеры по фильмам все казались слишком манерными, вечно «в образе». Собой в процессе ухаживаний они любовались куда больше, чем мной. А знакомиться с кем-то «со стороны» было некогда, ведь все мое время проходило внутри киномира, отгораживая меня от реальности плотной, хоть и ненастоящей, стеной. Вот и дожила до 26 лет… так, как дожила.
Я настолько погрузилась в свои мысли, что таксист с трудом дозвался меня, желая получить плату за проезд. Оказывается, машина уже остановилась неподалеку от главного входа студии. Отмахнувшись от воспоминаний, я решительно вылезла наружу, и направилась к дверям «Ленфильма». Внутри судорожно екало, а в похмельной голове поселилось странное чувство: мне казалось, что я сейчас открою двери в какую-то новую жизнь.
Примечания:
«Зеленая фея» — коктейль из серебряной текилы, абсента, водки, белого рома, ликеров дынного и блю кюрасао, красной вишни, лимонного сока и лимонной цедры. Представьте, какой поистине волшебный эффект можно получить даже от одной порции этого напитка.
Глава 2. "Девочка, хочешь сниматься в кино?"
«Ленфильм» стал более ухоженным и даже холеным, но заметно это было только при входе и в главных коридорах. На дальних подступах к киноискусству, в павильонах и бесчисленных закоулках по-прежнему царил запах табака и дыма, тянулись в бесконечность обшарпанные стены и двери напоминали порталы в самые суровые питерские коммуналки. Или вообще в другие миры… о, я начинаю мыслить в русле предлагаемых обстоятельств, это хорошо.
— Деточка, вы меня помните? — из-за ближайшего угла ко мне метнулась хрупкая старушка в ярко-лиловом кримпленовом костюме.
Довершали ее образ шляпка с побитыми молью кружевами и облезлая песцовая горжетка. Конечно, я помнила этот милый призрак студийных коридоров. По-моему, она бродила здесь всегда.
— Мое почтение, тетя Фаня, — раскланялась я, заранее улыбаясь.
Сейчас она начнет…ну вот же, я так и знала.
— Вы же помните, как Яша Протазанов пробовал меня на роль Аэлиты? Глупый фильм, я отказалась, конечно. А как Вертов задумал снять меня в роли птицы — буревестника революции?
Буревестника я уже не выдержала — тихо хрюкнула в кулак. Но тетя Фаня была начеку.
— Я же вам рассказывала, неужели так трудно запомнить? Мы разошлись в трактовке роли, и потом у меня были тогда значительно более интересные творческие предложения… — старушка картинно задирала седые бровки, заламывала тощенькие ручки, и действительно слегка напоминала при этом птицу.