— А где же пики, трефы, бубны и черви? — изумленно спросила я, следя за мелькающими пальцами гадалки.
— Камера, стоп! Черт тебя дери, Алена, что ты несешь?! — вполне закономерно заорал Малкин.
— Толик, подожди, — попросила я. — Очень хочется понять, что это за карты такие. Пожалуйста, пять минут!
— Только пять, не больше! Всем перерыв пять минут! — Толик всегда был снисходителен к дамам.
Я шагнула поближе к Дивине, и полюбопытствовала:
— Это у вас авторская колода? Очень интересная, никогда таких не видела.
— ЭЭЭ, красавица, почему авторская? Наша, цыганская, от наших древних королей к нам пришла. Все они ведали, всю мудрость людскую превзошли, и оставили для детей и внуков своих 36 тайных посланий. Зашифровали их в рисунки, и теперь всякий таланный человек нашего, цыганского племени, может погадать на них, судьбу предсказать, что ждет хорошего, чего дурного опасаться, поведать.
Речь ее текла плавно и безостановочно — я даже заподозрила, что это была «домашняя заготовка» для необразованных клиентов, вроде меня. Но покивала в ответ на рассказ во всей вежливостью. Кто ее знает, обидится и нагадает чего-нибудь особо противного. Тетушка рассказывала, что гадалка порой может не провидеть будущее, а сформировать его. Так вот не хотелось бы, чтобы мне создали еще менее удачный вариант биографии, чем я имела сейчас.
— Ну, ты все узнала, что хотела? Тогда, может, поработаем уже? — Малкин был прав.
Если задумываться обо всем необычном, что попадается в ходе съемок, до финала проекта не доберешься никогда.
— Я готова, — на всякий случай я вытянулась в струнку и «отдала честь», приложив руку к виску.
— К пустой голове руку не прикладывай, — распорядился мэтр и скомандовал: — Камера! Мотор! Начали!
Проколоться во второй раз я не хотела, поэтому в точности отыграла то, что полагалось по сценарию: прошлась под ручку с Шурой до «гнезда» гадалки, выждала, пока он сурово поинтересуется, что нас ждет в будущем, и сосредоточилась на руках Дивины, ловко тасующих цыганскую колоду.
Ведерникову досталось именно то, чего он и ожидал. Довольно обтекаемый рассказ о том, как он одолеет всех врагов, обретет невиданные богатства, будет счастлив в любви и уйдет из жизни в глубокой старости, окруженный скорбящими родственниками. Как ни презрительно Шура высказывался о способностях гадалок, предсказанием он, по-моему, остался совершенно доволен.
Пока гадалка открывала судьбу военачальника, я отвернулась к особняку, и в окне второго этажа увидела лицо Джемса. Он внимательно следил за происходящим на площадке, а заметив мой взгляд, подмигнул и скорчил забавную гримасу. Видно, насчет того, что не смог устоять, и поинтересовался ходом съемочного процесса. Я хмыкнула и отвернулась. Ясное дело, ничто человеческое его светлости не было чуждо, любопытство в том числе.
Наконец дошло дело и до меня. Дивина смерила меня оценивающим взглядом, заново перемешала колоду и велела мне сдвинуть часть карт левой рукой — «от сердца». Я послушно исполнила, что было велено, и гадалка извлекла из колоды одну карту. Это было «Путешествие» — изображение кибитки, запряженной резвыми лошадками, несущейся в неведомое будущее.
— Не противься воле судьбы, яхонтовая моя, — задушевно посоветовала гадалка, разглядывая карту. — Перемены тебе предстоят, дальняя путь-дорожка. Как ни извилиста будет, не сходи с нее — рано ли, поздно приведет она тебя, красавица, к счастью невиданному.
Я согласно закивала — никаких возражений тут и быть не могло: я, может, и свернула бы с назначенного пути, но не представляла, куда. Так что оставалось двигаться в том направлении, в каком меня ненавязчиво пнула судьба.
— Теперь посмотрим, что тебе поможет, а что может помешать на твоем пути, — ворожея вытянула из колоды вторую карту.
Странное дело, на ней красовалась та же повозка и те же бодрые коняшки. Дивина нахмурилась.
— Что за незадача? — пробормотала она себе под нос.
И потянула из колоды третью карту. Ее — и меня тоже — ждало разочарование. Колода как будто «испортилась»: в следующие несколько минут она выдавала своей хозяйке исключительно карты «Путешествие», только их, и никакие другие. Пухлое лицо ворожеи все больше вытягивалось, она смотрела то на карты, то на меня, — с одинаковой опаской. А когда невесть откуда налетел теплый ветерок и поднял карты в воздух, закрутив их легкомысленной спиралью, гадалка разгневалась.