Самое интересное, что хозяева не обратили на наши «внутренние переговоры» ни малейшего внимания. И наши имена совсем не показались им сложными.
— Не случалось доселе такого радостного события, чтобы под сень Великого леса прибыли дети Огненных молний. Тем больше наше удовольствие от вашего редкостного посещения, благородный Попокатепетль и прекрасная Эйяфьятлайокудль, — любезно улыбнулся «Игдрасиль».
Честное слово, я его зауважала. Такой текст без запинки шпарить — это надо иметь талант. Его светлость, по-моему, тоже проникся, во всяком случае улыбался любезно и вообще выражал лицом всяческое уважение к хозяевам.
— Смеем ли мы надеяться, что наши родичи не доставили вам слишком много хлопот? — продолжал меж тем лесной правитель, указывая на ребятишек. — Обычно они безвредны, хотя, приходится признать, что и полезны своему дому они покуда не оказались. Но мы не оставляем надежды, что приложенные нами усилия со временем все же принесут некие внятные плоды.
Вот она, родственная любовь, полезла — не остановишь. Я даже как будто услышала пренебрежительный голос Алистера, распекающего никудышного, по его мнению, племянника. Тьфу. Если бы тетя Вита так верила в мои силы — быть бы мне дворником или консьержкой, например.
— Вынужден с прискорбием сообщить вам, государь, — Джемс все-таки вывернулся, чтобы не повторять имени «Игдрасиля», — что присмотр за вашими малолетними родичами не вполне приличествует их сиятельному происхождению. Не будет ли неучтивым узнать, сколь далеко мы находимся от вашего… гм… жилища? На детей напал опасный зверь, они назвали его темной дипсой. К нашему общему, я надеюсь, удовольствию, мне удалось обезвредить это создание. Но если бы наши пути пролегали где-то в отдалении от вашего славного мира и Великого леса, полагаю, малыши вряд ли смогли бы уцелеть.
Да, Джемс был достойным противником и мог изъясняться высоким стилем не хуже здешних жителей — не зря же он много лет провел при королевском дворе. Одновременно с полным соблюдением этикета герцог указал лесному королю на то, что за детьми плохо присматривают и намекнул, что их жизни ценят не так, как следовало бы. Впрочем, ничего этого «Игдрасиль» не заметил — уж очень его удивила наша способность совладать с дипсой.
— О, достойнейший Попокатепетль, не будет ли слишком неделикатным с нашей стороны узнать, как вам удалось справиться с дипсой? Ведь стоит отрубить ей голову, как на ее месте вырастают две такие же! А на месте двух произрастает четыре, а на…
— Позвольте, я угадаю, государь? — с неповторимой интонацией попросил Джемс. — На месте четырех голов дипсы, ежели суметь снести их разом, возникает их восемь штук, ни больше, ни меньше?
Придворные тоже зашумели, видно, справиться с тварью никто из них действительно не мог.
«Игдрасиль» закивал, а его Галадриэль хлопала на герцога глазами так, словно увидела героя легенд и преданий.
— Разгадка нашей удачи проста, сиятельный владетель Великого леса. Мы не рубили зверю голову. Мы просто его… высушили.
— Высушили? — вот теперь и король вытаращился на нас, как на нечто, недоступное его пониманию.
Джемс был доволен произведенным эффектом.
— Ну да, высушили. Ваш благородный племянник указал мне на главное свойство дипсы — ее вечную неутолимую жажду. После этого я, призвав себе на службу силы природы, лишил ее и той жидкости, что пребывала внутри ее тела. После этого тварь иссохла и впоследствии развеялась по ветру.
— Возлюбленный супруг мой, — вмешалась в беседу королева, — позволь мне, на правах хозяйки, проявить присущее нашему дому гостеприимство и пригласить наших героических гостей посетить наше уютное обиталище, где мы сможем, как я смею надеяться, должной мерой отплатить им за спасение наших милых малюток.
Последние слова своей речи «Галадриэль» прошипела не хуже уничтоженной герцогом дипсы — должно быть, благодарна нам была поистине сверх всякой меры. Я поежилась. Надо быть осторожнее, а то как бы на нас не натравили кого-нибудь похлеще змейской твари. Дети, похоже, не питали никаких иллюзий насчет отношения родственницы: стоило ей упомянуть о них, ребятишки сжались и спрятались за нашими спинами.
— Не боуйтесь, малявки, — решительно муркнул Велизарий. — Пока мы здесь, никто вас в обиду не дааст.
Выглядел он при этом так воинственно, что дети заулыбались. Девочка даже решилась огладить кошачью спинку, от чего мой фамильяр изогнулся и замурчал громче прежнего.
— Благодарюу, благороудная девица. Наше племя ценит ласкуу, — и пушистый льстец потерся об ногу девочки.