Та зарумянилась и оглянулась на брата в поисках поддержки. Тот старался придать себе суровости, но получалось не очень-то: для истинной суровости лесной принц был маловат.
— Пойдем, Фели, — он потянул сестру за рукав. — Нам пора, мастер Тилар и без того уже будет ругать нас.
— Стойте, — надо было расспросить ребят до того, как они отправятся грызть гранит науки. — Вы называете друг друга… коротко. Напомните, пожалуйста, как. Сестру ты называешь Фели, а она тебя?
— Валар, — охотно пояснила малышка. — Так удобнее, правда?
— Это уж точно, — от души закивала я. — Ну, бегите. Встретимся при дворе вашего дядюшки.
Дети умчались, а к нам подошла парочка придворных, — они вежливейшим образом, не спутав ни буковки из наших придуманных имен, пригласили нас проследовать за ними. Идти, правда, пришлось недолго: мы прогулялись по широким тропам, будто специально устроенным природой для жителей Великого леса, миновали небольшое озерцо, живописно заросшее по берегам тростником и рогозом, снова ненадолго углубились в лес, а потом вышли на открытое пространство. Должно быть, чаща нарочно расступилась, чтобы мы могли оценить зрелище, возникшее у нас перед глазами.
Нет, ничего нового мы не увидели, это были деревья, — но какие! Гигантские стволы, увенчанные разлапистыми кронами, больше всего походили на диковинные корнеплоды, высаженные в ряд каким-то древним великаном. Я только успела подумать о том, что в дупле такого деревца запросто поместится моя питерская квартира, как наши спутники поклонились и объявили, что мы прибыли ко двору дома Великого леса.
Ильдрасил и Килтрасиэль (с трудом, но я все-таки вспомнила их имена) ожидали нас у самого огромного из древесных исполинов. Их опять окружала пышная свита, и я задалась вопросом, оставляют ли венценосную пару друг с другом наедине хоть когда-нибудь.
— С радостью и удовольствием приглашаем вас, благородные дети дома Огненных молний, быть желанными гостями при нашем дворе. Войдем же в наше древнее обиталище, где, смеем надеяться, вы обретете уют и покой, — тут он поддержал под локоток супругу, повернулся и скрылся в широкой изогнутой щели, заменявшей, видимо, ворота.
За царственной четой потянулись придворные, и сопровождающие, не переставая кланяться, предложили нам тоже пройти внутрь. По пути я огладила дерево, — оно оказалось неожиданно прохладным и походило больше на камень, чем на растение.
Дворец не отозвался мне, как оставленный в Питере особняк, и я вдруг страшно заскучала по дому. Ну что мне эти лесные жители, древние баобабы, приспособленные под жилища, местные интриги и секреты? Хочу домой, к тетушке и своей личной точке перехода. Да что там, даже по суматошной съемочной жизни я и то успела заскучать.
Велизарий тоже озирал необычное жилище без всякого доверия. Заметив мой взгляд, он демонстративно прошелся когтями по стене, и недовольно объявил:
— Опаасноуе местечко, госпожауа. И кто толькоуо понаделал этаких домоуов?
— Не говори ерунды, — отмахнулся герцог, осматривавший дворец с большим интересом. — Ничего опасного вокруг нас нет, а вот удивительного — сколько угодно. Надо разузнать, как они это делают?
— Что делают?
— Я хочу знать, как они строят эти дома. Или используют то, что оставили им предки? Неужели тебе, Алиона, совсем не интересно?
— Очень, очень интересно, — кисло признала я, оглядываясь в поисках хозяев.
Они обнаружились поблизости. Лесной король искренне наслаждался нашим недоумением. Еще бы, такой случай блеснуть перед нами редкостью, о которой мы ничего не слышали!
— Верно ли мы услышали, что вас, сиятельные гости, заинтересовали наши живые дома?
Джемс слегка поклонился и со всем возможным уважением признал, что хотел бы проникнуть в тайну строений лесного королевства. Король покивал, с достоинством принял восторги пришельца и принялся рассказывать.
— Наши далекие предки оказались под сенью Великого леса, гонимые дикими племенами, пришедшими из западных степей. Дикари не признавали ни воли богов, ни наших законов, брали все, до чего могла дотянуться их рука, и ни подчинить их, ни договориться с ними о союзе не вышло. Нашему народу пришлось уходить со своей земли, и долго он скитался, не в силах найти себе приют.
Но стоило первому воину-разведчику ступить под эту древнюю сень, как он почувствовал, что нашел для себя и своих родичей новое пристанище. Великий лес принял нас, но рубить его деревья на дома мы не посмели. Меж тем близились холода, и всех нас ожидала неминуемая погибель. Жрецы вопрошали богов, но те молчали — возможно, просьбы предков не достигали их слуха, или же они желали, чтобы смертные сами нашли способ создавать себе жилища.