Я послушно подошла на лужайку к «ребятам», где рослый дядька из реконструкторов расставлял по местам действующих лиц и командовал, как им двигаться в процессе эпизода. Командовал он лаконично, но очень толково, — сказывался, видимо, немалый опыт реконструкторских сражений.
Послушав его, я сразу поняла, где мы с Шурой и Джемсом находимся в начале сцены, куда отступаем потом, как нас обходят злобные заговорщики, и как отбивает доблестная личная королевская охрана. Дядька договорил, оглядел своих парней и массовку и остановил тяжелый взгляд на мне.
— Вам, барышня, все ясно? — на всякий случай уточнил он. — Не будете метаться по площадке, как курица с отрезанной головой?
— Не буду, — прыснула я, представив помянутые метания. — Не беспокойтесь, не первый раз замужем.
— Ну и славно, — суровый наставник неожиданно улыбнулся. — По местам тогда. Толян, камера готова?
Малкин бдительно осмотрел камеру, увидел, как оператор показывает большой палец в знак полной готовности, и скомандовал знакомое:
— Камера! Мотор! Начали.
Застывшие было киношники оживились, актеры добросовестно двигались, как показано, и сцена пошла своим чередом. Король с придворными прогуливался по дорожке, на него внезапно бросались злодеи, гвардия во главе с грозным, как никогда, Шурой, вставала на защиту государя, и со стороны, надеюсь, мы в кои-то веки выглядели профессионально и представительно.
Но когда эпизод уже близился к финалу, началось нечто несусветное. Один из «гвардейцев», совершенно обычный на вид мужик с простецкой физиономией, внезапно скользнул за спину Джемса и ударил его кинжалом. Метил он в спину, но, почувствовав что-то, герцог резко повернулся, и удар пришелся в плечо. Больше неизвестный негодяй ударить не успел. Джемс зашипел от боли, вскинул здоровую руку и хлестнул нападавшего уже знакомой мне огненной плетью, правда, укороченной, чтобы больше никто не пострадал.
Мне казалось, что злоумышленник должен просто сгореть на месте, и я уже приготовилась вдыхать незабываемый аромат горелого мяса, но на сей раз все оказалось не так просто. Из-под наружности обычного земного мужчины начало понемногу проступать совершенно нечеловеческое существо.
Больше всего он походил на концентрированный черный дым, старающийся принять форму человеческого тела. Получалось у него так себе, — правда, конечности присутствовали, и «руки» продолжали тянуться к Джемсу. Зато головы не было совсем, вместо нее колыхалось невнятное темное марево, из которого, горели два алых угля, заменяющих уроду глаза.
— Воздух, воздух! — заорала я, сама не понимая, зачем.
Просто в голове всплыла картинка сдуваемой с куста дипсы. Но герцогу оказалось достаточно моей подсказки. Горючая плеть в его руке угасла, а взамен с пальцев полетели воздушные вихри. Один за другим они окутывали жуткого пришельца, а когда он весь оказался в воздушном коконе, вознесли его высоко в небо и там развеяли, растащили без остатка.
От такого зрелища те, кто стоял ближе к эпицентру нападения, встали как вкопанные. Но те, что были сзади, продолжали двигаться, и на площадке образовалась настоящая куча мала. И короля, и главнокомандующего, и меня заодно непременно растоптала бы массовка, если бы не мощный рев главы реконструкторов:
— Всем стоять!!! Толян, камеру!
— Камера, стоп! — послушно заорал Малкин, будто находился у рекона в подчинении. — Что у вас там, мать вашу, происходит?!
Даже примерно я не представляла, что ему отвечать. Тетушкин совет на сей раз никуда не годился: не будешь же рассказывать, что по душу герцога явилась темная тварь, подосланная королем из соседнего мира. А может, ее вызвал Бенедикт? Я поискала консультанта взглядом. Да, вон он, стоит и смотрит с непроницаемым выражением на физиономии. Или он все-таки разочарован очередной неудачей, просто я не могу этого различить?
Толик меж тем протолкался в центр толпы и сердито заговорил:
— Совсем мышей не ловите, работнички! Ну, нашелся дебил, решил его величество взаправду ножиком ковырнуть, — так на что у нас главком и гвардия поставлены были? Шура, почему не помог?
Шура помотал головой, медленно приходя в себя.
— Я не успел. Толик, не ори, никто ничего не успел. Я же говорил, что это вот величество и сам… само… в общем, без нас прекрасно справится. Как это ты его, Джемс?
— Так, один старый фокус, — его светлость морщился и кровь еще не остановилась, но выглядел он вроде бы не так плохо. — Я сам виноват, не ругайте их, господин режиссер.