Она совершенно не походила на страшную старуху из «Калевалы». Платье было сшито из яркой крашеной шерсти, седые волосы покрывал чепец с кружевной отделкой, Лоухи даже улыбалась. Вот только глаза — видно было издалека — походили на черные провалы. Я как будто заглянула в глубокий колодец, смотрела, смотрела, и все больше боялась в нем утонуть.
— Добро пожаловать в мой дом, гости дорогие, незваные, — насмешливо пригласила она, когда вся наша небольшая компания втянулась внутрь усадьбы. — Чему обязаны мы такой радости — видеть вас?
Я радовалась уже тому, что собак на нас так и не спустили. Однако его светлости этого было явно недостаточно. Я видела его смущенным, раздосадованным, сердитым и дружелюбным, но до сих пор даже не предполагала, насколько властным и величественным он может быть, когда захочет. На съемках нашего сериала он, оказывается, не выдал и половины своих способностей.
— Благодарю тебя за учтивые речи, добрая женщина, — снисходительно улыбнулся он, не делая попытки спешиться. — Мне сказали, что в твоем доме я могу остановиться на ночлег, если буду поблизости. Слава о твоем гостеприимстве, о хлебосольном доме госпожи Лоухи идет по всей округе.
Я с интересом наблюдала, как отреагирует «вредная тетка» на такую грубую лесть, и она-таки купилась на нее целиком и полностью.
— Что ж, — Лоухи приосанилась. — Так оно и есть, это вам всякий скажет, благородные господа. В моем доме привечают гостей. Не медлите же, входите в дом, отдохните с дороги, пока мои девки истопят для вас баньку пожарче.
Может, она разливалась бы соловьем еще некоторое время, но тут увидела Вейно. Наш юноша смотрел на нее исподлобья и не ждал ничего хорошего. И не дождался, ясное дело.
— Ты-то, охотник Вейно, как затесался среди моих именитых гостей? Но раз уж все равно явился в мой дом, отвечай, где то, что ты обещал привезти? Или раздумал исполнять условия нашего уговора?
Надо было срочно что-то придумать, чтобы отвлечь внимание хозяйки от потенциального зятя. И пока я раздумывала, что предпринять, в дело вмешался мой фамильяр.
— Чтоуо, приеехали? — Велизарий, хоть и был упитан, двигался легко и плавно, в полном соответствии со своей кошачьей природой.
Он дождался, пока я выберусь из экипажа, и выпрыгнул следом. Осмотрелся, потянулся, и снова обратился ко мне, как будто больше во дворе никого не было:
— Госпожауа? Это сюдауа мы и напраувляались? Я могу наконеуц получиить мяугонькую периинку и мяаса?
Хозяйка так и застыла: ну конечно, в ее коллекции редкостей совершенно точно не было говорящего кота. Да еще такого величавого — заставили бы меня сравнивать Джемса и Велизария, и я не знала бы, кому из них отдать первенство.
— Я с легкостью ответил бы на твои вопросы, любезная госпожа, — снова перехватил инициативу герцог, — если бы не было вопиющей неучтивостью начинать говорить о делах прямо с порога. Вскоре мы все обсудим, и думаю, ты останешься довольна исходом нашей беседы.
— Ты молодца напои, накорми, в баньке попарь, а потом уж и спрашивай, — пробормотала я себе под нос формулу из русской сказки.
В доме хозяйка шла впереди нас, как раздвигающий льдины ледокол. При этом все живое благоразумно кланялось и убиралось с дороги, пока чего не вышло. В общем, мне сразу стало понятно, что Лоухи в ее доме не столько почитают, сколько боятся.
Оглядываться по пути смысла не было: нас окружало все такое же отполированное до блеска светлое дерево, резьба и стерильность хорошей медицинской клиники. И еще (все попадавшиеся строения я сравнивала со своей «точкой перехода») дом Лоухи совершенно не был живым, как будто его строили не из теплой, пронизанной теплом и жизнью древесины, а, скажем, из пластика.
Когда наша процессия добралась до просторной горницы, хозяйка остановилась на пороге и поклонилась нам, прижав руку к груди — не слишком низко, просто чтобы обозначить полагающееся к случаю приветствие.
— Входите в горницу, дорогие гости. Будьте спокойны и благополучны под моим кровом, — тут Лоухи повела рукой, приглашая нас войти.
Мы чинно проследовали внутрь и расселись по обе стороны длинного стола. Хозяйка уселась во главе, и кроме нее и слуг, больше из жителей дома мы никого не увидели, как будто хозяйской дочери заказан был выход в общество. За дверями, впрочем, постоянно шушукалось и шелестело, словно там собрались желающие послушать, с чем прибыла в усадьбу наша пестрая компания.
Как бы там ни относилась к незваным гостям Лоухи, стол для нас она велела накрыть самый изобильный. Свежайшее мясо и рыба, вареные, жареные и томленые в масле, зелень, еще теплый хлеб и желтое, только что сбитое масло, соленые грибы и моченая брусника, — рай для того, кто с утра не имел во рту ни еды, ни питья. Усаживаясь поудобнее и умащивая на коленях своего фамильяра, я услышала, как плотоядно он вздохнул. Еще бы, его вожделенного мяаса на столе было в избытке.