— Вот именно. В этом случае Бенедикт станет действовать, исходя из интересов государства, а не по прихоти государя. Может, как раз поэтому Алистер и не рассказывает ему больше о своих планах.
— Хватит строить планы, твое величество, лучше ступай царствовать! — Толик, как обычно, появился перед нами в самый неожиданный момент.
Он весело подмигнул мне, похлопал по плечу Джемса и предложил «быстренько доснять про убойный ларчик», чтобы не занимать эпизодом весь день.
— После можете быть свободны, заговорщиков без вас снимем. А у вас — не благодарите! — полдня выходных.
Малкин мог быть почти безжалостным в ходе съемок, но помимо них проявлял к членам группы снисходительность на грани разгильдяйства. Он был совершенно убежден в том, что сделавший свою работу актер или, например, звукооператор не должен изображать бурную деятельность, слоняясь по площадке туда и обратно. Куда более удобным он считал отправить свободную от съемок персону восвояси и обязать ее как следует отдохнуть, чтобы в случае надобности быть готовой к трудовым подвигам.
Пока мы готовились доснимать эпизод, Велизарий куда-то исчез. Должно быть, нашел себе диванчик по вкусу и сладко опочил в ожидании следующей трапезы. Рабочее время обошлось без драм, хотя я бдительно оглядывала окрестности, готовая к новым пакостям Алистера. Шуркин киношный обморок вышел еще убедительнее настоящего, Джемс распоряжался массовкой из «слуг» с подлинной властностью и величием, я изображала знатока в вопросах магии, — в общем, смена прошла на высоте.
— Ну все, — потирая руки, объявил довольный Толик ближе к обеду, — камера стоп, все, кто в этом эпизоде занят был, свободны. А мне минералки подайте, и этих, которые против нашего велика-королевска умышляют. Будем заговор снимать.
Пока найдут злоумышленников, мы ждать не стали, откланялись и ушли в дом.
— Что думаешь делать? — полюбопытствовал Джемс.
— Да, госпожауа, — выплыл откуда-то фамильяр, — Что ты намеереуна предприняуать?
Я помолчала, собираясь с мыслями, и тут в голове забрезжила одна идея.
— Хочу попробовать сделать новый мир, — неуверенно произнесла я, продолжая крутить в голове эту странную (и неизвестно, посильную ли для меня) идею.
Соратники вытаращились на меня во все глаза. Потом его светлость хмыкнул, потер подбородок и сознался:
— Я, сказать по чести, вообще не думал, что такое возможно.
— Вот зачем ты это сказал? — шутливо обиделась я. — Только я подумала, что могу хотя бы попробовать, а тут ты, со своим утверждением, что такого и вовсе не бывает!
— Моужет, и бываает, — примирительно заметил кот. — Проусто до тебяа, госпожауа, никто дааже не пытаулся сдеелауать ноувый миир.
— Вот, — я с чувством почесала толстую спинку фамильяра. — Ты, Велизарий, всегда меня поддерживаешь. Не то, что некоторые.
— Я тоже поддерживаю, — сдался под напором большинства герцог. — Но у меня, — ты же знаешь, леди, — совсем нет опыта в таких делах.
— Можно подумать, у меня есть, — да я вообще новичок в магической науке, чего уж там! — Но попробовать так и тянет. Что, друзья мои, рискнем?
— Рискнем, — хором подтвердили сподвижники.
Пользуясь тем, что съемки происходили где-то в глубине особняка, и нам никто не мешал, я тут же подошла ко входной двери и сосредоточилась. Даже для открытия прохода в уже существующий мир требовалась нешуточная концентрация, которой я научилась не так давно. А уж для создания нового пространства где-то там, за створкой двери, мне пришлось напрячься до предела.
Когда из ушей у меня от напряжения уже валил пар, а в голову закралось подозрение, что никакого нового мира не вышло (да и выйти не могло), за дверью вдруг коротко грюкнуло и затихло.
— Я ничего не успела сказать, — растерянности моей не было предела. — Я же должна была попросить. Сформулировать как-то…
— Может, ты, леди, просто очень отчетливо думала? — предположил герцог, сочувственно наблюдавший за моими творческими терзаниями.
— Ну… не знаю, — проще всего было, конечно, открыть дверь и посмотреть на результат, какой бы он ни был.
Я осторожно потянула на себя створку, выглянула наружу… и убедилась, что моя магия таки сработала.
Никакого Питера за дверью больше не было. Зато было морское побережье, песчаные дюны, заросшие осокой, острый запах водорослей и сырой бодрящий ветерок. Скажу без ложной скромности: у меня получилось отличное местечко. И я отчего-то не хотела его ни с кем делить, даже со своей верной командой.
— Я пойду туда одна, — объявила я, стаскивая на ходу балетки. — Хочу побыть в одиночестве. Не обижайтесь, ладно?