— Ты уже говорил с Сэмом? — спросил Найфех.
— Очень кратко. Рано утром принес ему копию постановления.
— Вчера звонил Гудмэн, сказал, что направил сюда своего молодого сотрудника. Он еще не объявился?
— Я говорил с Гарнером и успел пообщаться с посланцем, Адамом Холлом. В данную минуту он беседует с Сэмом. Интересная должна быть беседа. Сэм — его дед.
— Его кто?
— Ты слышал. Сэм Кэйхолл — дед Адама Холла по отцовской линии. Вчера мои люди покопались в биографии внука и обнаружили пару неясных моментов. Я связался с отделением ФБР в Джексоне. Через два часа по факсу прислали самую подробную информацию. Сегодня утром у меня в кабинете он все признал. Не похоже, чтобы парень рассчитывал скрыть это.
— Но он носит другое имя.
— Долгая история. В последний раз дед и внук виделись, когда Адам был еще несмышленым ребенком. После ареста Сэма отец мальчишки перебрался на Запад. Менял имена, частенько оставался без работы, словом, вел жизнь настоящего неудачника. Покончил с собой в восемьдесят первом. Адам же с успехом окончил колледж, поступил в юридическую школу Мичигана, одну из лучших в стране, возглавил профессиональный журнал. Год назад он пришел на работу в «Крейвиц энд Бэйн», а сегодня утром оказался здесь, у нас.
Найфех покачал головой:
— Есть от чего прийти в восторг. Мало нас склоняет пресса? Мало дураков-репортеров, задающих дурацкие вопросы?
— Беседа-то все равно идет. Думаю, Сэм согласится, чтобы внук представлял его интересы. По крайней мере очень на это надеюсь. Мы пока ни разу не отправили на смерть заключенного, у которого бы не было адвоката.
— Следовало бы хоть однажды послать на смерть адвоката, без всяких заключенных, — с натянутой улыбкой проговорил Найфех.
Непримиримая вражда, которую он питал к юристам, давно стала притчей во языцех, поэтому Лукас не обиделся. Он все прекрасно понимал. По его подсчетам выходило, что Филлип Найфех представал перед судом в качестве ответчика чаще, чем любой другой житель в истории штата. Право ненавидеть юристов Найфех заслужил.
— Через девятнадцать месяцев удалюсь на покой. — Фразу эту Лукас слышал уже неоднократно. — Кто у нас идет за Сэмом?
Манн задумался, перебирая в памяти приговоры своих сорока семи подопечных.
— В общем-то некому. Четыре месяца назад первым кандидатом был Любитель пиццы, но он получил отсрочку. В его распоряжении около года, однако я предвижу новые осложнения. Нет, пару ближайших лет гостья с косой к нам не заглянет.
— Любитель пиццы? Ты о ком?
— Забыл? Малькольм Фрайар. В течение недели зарезал трех доставщиков пиццы. На суде утверждал, будто к убийству его подтолкнул голод.
Филлип замахал руками:
— О'кей! Помню, помню. Так следующий — он?
— По-видимому. Точнее сказать трудно.
— Знаю.
Найфех поднялся из кресла и прошел к окну. Его черные форменные полуботинки остались под столом. Стоя на ковре в одних носках, он сунул руки в карманы, отвел назад плечи, потянулся. Последний приведенный в исполнение приговор вынудил Филлипа неделю провести в госпитале. «Легкая сердечная аритмия», — успокаивая, объяснил врач. Провалявшись на неудобной больничной кровати семь дней, он дал слово жене, что новой казни дожидаться не будет. Если Господь не приберет Сэма к себе, слово удастся сдержать. А там и до пенсии останется совсем уж немного.
Филлип повернулся и посмотрел в глаза другу:
— С меня довольно, Лукас. Уступаю место другому. Своему подчиненному, молодому, заслуживающему полного доверия человеку, которому не терпится пролить кровь.
— Только не Надженту.
— Только ему. Полковнику в отставке Джорджу Надженту, моему ассистенту.
— Этому зануде?
— Да, зануде, но на него можно положиться. Он отличный организатор, ярый приверженец дисциплины. Я оставлю необходимые инструкции, и он играючи отправит Сэма Кэйхолла в лучший из миров. Это идеальная кандидатура.
Джордж Наджент являлся заместителем инспектора Найфеха. Славу ему снискали порядки, установленные в лагере для тех, кто впервые преступил черту закона. В течение шести мучительно долгих недель Наджент яростно топал тяжелыми армейскими ботинками, сыпал проклятиями и обещал каждому недовольному превратить его в «петуха». Выходившие из лагеря на свободу в Парчман уже не возвращались.
— У Наджента не в порядке с головой, Филлип. Он наверняка кого-нибудь угробит, это вопрос только времени.
— Вот-вот, наконец-то ты понял. Пусть выпустит пар, угробит Сэма — по правилам, как положено. Соблюдение правил доводит его до оргазма. Казнь Кэйхолла станет эталоном, Лукас!