— Можете надеяться, монсеньор, что прошлое забыто.
Незнакомый господин, услышав это, от восторга совсем обалдел и снова стал ее смешить, при этом он непрерывно раскланивался и бормотал слова благодарности.
С облегчением девушка услышала шаги на тщательно подметенной дорожке; кто-то приближался, и она взволнованно шепнула:
— Уходите, уходите. Мадам ле Брюн и графиня д'Артуа приближаются.
Испуганный кардинал удалился вместе с Жанной де ла Мотт-Валуа, а ее муж отвел домой маленькую модистку, которая была рада окончанию комедии — она ведь не знала, что ей говорить, если бы встреча затянулась. Одним словом, шутка удалась. Это дало Жанне сильный козырь. Во время одного из своих вечерних приемов она услышала, как дама из «хорошо информированных кругов» рассказывала о проблемах в делах у господ придворных ювелиров Бёмера и Бассенжа.
Они сделали чудесное бриллиантовое колье и все свои деньги вложили в покупку камней. А теперь, к своему ужасу, не могли найти покупателя на это роскошное изделие.
Когда Жанна это услышала, у нее загорелись глаза. Это должно было стать венцом ее карьеры, а кардиналу здесь отводилась ключевая роль. Ведь тогда наконец они с Николасом де ла Мотт-Валуа будут обеспечены на всю жизнь.
Глава тридцать первая
— Монсеньор, у вас есть единственный в своем роде случай добиться благосклонности королевы. — Церковник увлеченно слушал хитрую девицу. — Королева хочет купить божественно прекрасное колье. Но ей понадобится посредник — слухи, вы же понимаете?
И она, Жанна Валуа, подумала, что такое деликатное поручение мог бы выполнить лишь один человек во всей Франции, а именно Луи де Роган.
Кардинал мог бы рассматривать это поручение как знак недавно обретенного доверия королевы. Графиня правильно все рассчитала. Конечно, монсеньор окажет эту услугу своей даме сердца.
Жанна сообщила Бёмеру, что она нашла покупателя на его бессовестно дорогое колье: кардинала де Рогана. Он купит изделие для королевы, которая по вполне понятным причинам сама не хочет выступать как покупательница.
Господа Бёмер и Бассенж облегченно вздохнули. Банкротство им теперь не грозило. Что до них, то будь хоть сам черт покупателем, главное, чтобы у него были деньги. Колье стоило миллион шестьсот тысяч ливров, оплата в течение двух лет четырьмя взносами, каждые полгода. Жанна даже выговорила выгодные условия для кардинала: 1 февраля 1785 года украшение должно быть доставлено в его городской дворец, и как особая уступка срок первой выплаты был только 1 августа того же года. Жанна представила кардиналу этот договор, и он его подписал. Обманщица поспешила удалиться, чтобы передать его королеве. Вскоре она вернула бумагу духовному лицу.
У каждого пункта договора «ее величество» на полях написала «утверждаю», а в конце стояла «собственноручная» подпись секретаря Рето: «Мария-Антуанетта Французская».
«Французская» должно было бы обязательно насторожить опытного придворного. Это слово Мария-Антуанетта никогда не добавляла к своей подписи. Но князь церкви ничего особенного в этом не увидел.
Как договорились, месье Бёмер во дворце передал колье Рогану, и кардинал тем же вечером отнес его своей бывшей любовнице. Тут явился молодой человек в королевской ливрее.
— Я прибыл по поручению ее величества королевы.
Мошенница на глазах у кардинала отдала ему шкатулку, и он исчез.
Слуга в ливрее был не кто иной, как секретарь Рето.
Только кардинал откланялся, как вернулся Рето со шкатулкой. Графиня достала колье и разобрала его на части. Они с Николасом полагали, так его будет проще сбыть. Месье де ла Мотт взял часть бриллиантов и уехал с ними в Лондон, где хотел продать камни на новой Бонд-стрит и на Пикадилли.
Приближалось 1 августа, и Жанне нужно было что-то придумать. Она дала понять ювелирам, что королеве цена кажется все-таки слишком высокой; если они не дадут скидку в двести тысяч ливров, она будет вынуждена вернуть украшение.
Так как господа с самого начала завысили цену, то сразу согласились на скидку. Не подключая к делу графиню, Бёмер написал королеве. Высокопарно сформулированное письмо, которое Мария-Антуанетта с раздражением прочитала вслух моей госпоже, по праву вызвало недоумение королевы. Что за вздор несет месье Бёмер об условиях оплаты, бриллиантовом украшении и скидке с цены?
— Это же безобразие, — жаловалась она мадам дю Плесси. — Не понимаю, почему мне докучают такой бессмыслицей.
И, не раздумывая, она просто швырнула письмо Бёмера в камин.
Когда Бёмер вне себя появился перед королевой, сооружение из лжи и обмана рухнуло как карточный домик.
К сожалению, королева настояла на процессе, чтобы отмыться от малейшего подозрения в обмане. Как могла она в своей неописуемой наивности даже предположить, что после ареста кардинала все считали, будто таким унизительным образом она хочет избавиться от обременительного соучастника. И чтобы не позорить свою жену, король играл в эту отвратительную игру.
Аристократы и высшее духовенство чувствовали себя задетыми. И все из-за какой-то австриячки. Скандал возмутил и папу римского. Подумать только: кардинал, главный альмонарий Франции, сидит в Бастилии, в самой ужасной тюрьме Парижа, как простой вор.
Граф Калиостро тоже уже успел побывать в тюрьме. Этим королева настроила против себя всех вольных каменщиков и членов масонских лож, ведь маг был одним из них.
— Памфлетов, в которых оскорбляют королеву, настолько много, что все их прочитать невозможно. В них Мария-Антуанетта изображается как злобная и лживая расточительница, которая пытается уничтожить кардинала, отвлекая внимание от своего собственного позорного поступка, — рассказывала мне подавленная мадам Франсина. Я и сама уже давно видела анонимные оскорбления и карикатуры, изображавшие королеву как увешанного украшениями монстра.
Уже давно процесс велся не за королеву, а против нее. Со всей страны в Париж на процесс съезжались многочисленные наблюдатели.
По настоянию кардинала в Бастилии находилась и графиня, но ее мужу удалось сбежать в Лондон. Это было очень плохо, потому что таким образом отсутствовала самая важная улика.
Де ла Мотт-Валуа отрицала свою вину; при этом она действовала так ловко, что слышались тихие, но уверенные разговоры: а может, украшение все-таки у королевы?
Жанна де ла Мотт теперь нахально обвиняла в краже драгоценности Калиостро, до тех пор, пока он не смог убедительно доказать свою невиновность.
Нашли также и остальных соучастников этого мошенничества: секретаря Рето, а также маленькую шляпницу. Их показания постепенно помогли внести ясность в это темное дело.
— Странно, как имя может оставаться неприкасаемым. — Моя госпожа была расстроена. — Никто не произносит его вслух. И все-таки оно постоянно на слуху, я имею в виду имя королевы.
— Разве это происходит не в знак почтения и во благо ее величества? — наивно спросила я.
— Совсем наоборот. Из-за этого слухи, будто существует негласное соглашение щадить королеву, падают на плодородную почву. Поговаривают, кардинал, как кавалер, хочет взять вину на себя.
Потом стало известно, что вскоре после своего ареста кардинал позаботился о том, чтобы письма «королевы» его капеллан немедленно уничтожил. Все тут же задались вопросом, а были ли это действительно фальшивки.
31 мая 1786 года был оглашен приговор. Двадцатью шестью голосами против двадцати двух Луи де Роган был «без всякого упрека» оправдан, как и маг Калиостро и маленькая шляпница, которая вообще ничего не поняла. Секретаря и любовника графини выслали из страны.
Хуже всего пришлось Жанне де ла Мотт-Валуа. Ей не помогло и ее королевское происхождение; судьи признали ее бессовестной мошенницей. Они приговорили ее к пожизненному заключению в тюрьме Сальпетриер.
Это здание, бывшее при Людовике XIII пороховым складом, на протяжении многих лет служило разным целям, в нем была тюрьма для женщин-преступниц, состарившихся шлюх и убежищем для попрошаек, а некоторое время — богадельня.