— Но Байхарту приказала Камеристка. С этой точки зрения он был её оружием.
— Предлагаю ничью, — Ульф протянул Иру руку. Колдун хмыкнул, но на предложение согласился. Рукопожатие сопровождалось покалыванием. Спор разрешен.
Камеристка отдышалась и подошла к Ньялу.
— Смотри, смотри, — Ир толкнул друга и кивнул на назревающую разборку. — Сейчас Ньяла уделают.
— Нет, Камеристка вряд ли будет ругаться.
— Она сегодня не в духе.
Камеристка и Ньял тихо перекинулись парой фраз. Он отошел в тень под крышу.
— Господа, — обратилась она к плащам. — Прошу вас покинуть это место.
— Это приказ Его Величества или, может быть, Наставника? — один из плащей с нескрываемым презрением посмотрел на Камеристку.
— Это моя личная просьба.
Тот, что был ранен Ньялом, громко рассмеялся. Он, опираясь на посох, подошел к Кае.
— Ты зарываешься, — Рыцарь ткнул её острым концом посоха в плечо.
— Прошу прощения, — Камеристка низко склонила голову и протянула к нему ладони. Мужчина вложил ей свою руку, и она коснулась ею лба.
Плащ усмехнулся.
— Ублюдки, — прошипел Ир. Камеристка и слова им грубого не сказала, но извинилась, залепетала, и снова это прикосновение…
— Что это такое? — изумился Ульф.
— Заметил, да?
— Это же… Как рабы, — он посмотрел на Ира полными удивления глазами.
— Похоже на наше магическое клеймение, да? И на…
— Демоны, — прошептал Ульф.
На севере подобный жест использовался при клеймении рабов. И после они так же получали разрешение на что-то. Например, отправиться в другое поселение, жениться и прочее. Поэтому прикосновение ко лбу тыльной стороной ладони для северян было худшим из унижений и самым страшным оскорблением.
— Вам необходима помощь лекаря, — констатировала Камеристка.
— Мы привезли Сестру Искупления, — хмыкнул другой плащ. Кая подозрительно замерла. Даже напряглась.
— Я приму это к сведению, — натянуто произнесла она. — Трапеза для вас уже подготовлена в банкетном зале. Позвольте узнать, как раны Господина Тома Хопла?
Никто ей отвечать не стал.
Рыцари только переглянулись, смерили её недобрыми взглядами и обошли. Камеристка стояла у края площадки, прикрыв глаза и пытаясь выровнять дыхание.
— Да ничего этому слабаку бы не было. Он же рыцарь. Должен привыкнуть к таким царапинам! — не сдержался Ир и бросил им вдогонку. Раз Камеристка за себя ответить не могла, он решил сделать это за неё. Один из плащей было метнулся в его сторону, но другой его придержал. Покачал головой. Трусы.
Внезапно Камеристка распахнула веки, и Ир увидел бесконечную темноту в её глазах. Она ничего не сказала, но так посмотрела на Ньяла, что и без слов всё было ясно.
Северяне замерли. Выжидали. Что сделает Ньял? Что скажет Камеристка?
— Попрошу пройти за мной, — произнесла она.
— Тебя не уважают и не слушают они, — он кивнул в сторону выхода. — Назови хоть одну причину, почему должен я?
Байхарт решил вступиться, но был остановлен резким взмахом руки.
— Их неуважение и отношение дорого им обойдется, — убедившись, что плащи ушли, спокойно ответила Камеристка. — Мне бы не хотелось, чтобы и вам пришлось уплачивать подобную цену. Пройдемте со мной. И вы, Господин Ирьян.
Она обернулась к нему. Глаза снова стали обычно серыми. Никакого бесконтрольного всплеска силы.
— Мэрик будет за главного, — отдал приказ Ньял.
Мэрик оторвался от колонны и кивнул. Вышел к центру тренировочной площадки.
— Продолжайте, — Ньял быстро окинул всех своих людей взглядом и повернулся к выходу. — Пойдем. Ир?
Он неохотно поднялся, отряхнул штаны. Третья выволочка за день? Да он прямо-таки вошел во вкус.
Конечно, Ир понимал, что виной всему напряжение, витавшее в воздухе из-за приезда синих плащей. Чего он не понимал, так это зачем напрягаться? Что им эти рыцари. Камеристка в два счета могла вышвырнуть их из замка. Ир бы с удовольствием ей в этом посодействовал. Но Кая была непривычно нервной. Она будто бы боялась их.
Байхарт шёл за Камеристкой. Старался оттеснить её от северян. Ира такая забота страшно умиляла. Охранник был готов пожертвовать жизнью ради неё. Точно ведь знал, что ни с Ньялом, ни с Иром ему не справиться. И всё равно… Ни капли трусости. Стоял между ней и ними и чуть что был готов броситься в бой и умереть. Умилительно. Особенно если знать, что самой Кае его защита совершенно не нужна. Она его гоняла как гонца, совершенно безразличная к безграничной преданности.
— Позовите Нер-Рорг Тувэ в тронный зал, — Камеристка посмотрела на Байхарта. Он как всегда недобро глянул на северян. — Байхарт, прошу вас…
Она потерла виски.
— Прошу прощения, — резво ей поклонился. — Я мигом.
— Спасибо, — Кая сухо улыбнулась и проводила охранника усталым взглядом.
Стражники распахивали перед Камеристкой двери, кланяясь. На Ира, и тем более Ньяла, смотрели неодобрительно. Кая, судя по всему, всем очень нравилась, а северяне вызывали страх. И, конечно же, доблестная стража не могла не переживать о том, что их драгоценную Камеристку могут прибить где-то за поворотом двое опасных мужчин убийц.
Дверь в тронный зал охранялась королевской стражей. Их от остальных отличали красные мантии. Дверь они открывать не спешили. Один из стражников покачал головой.
— Впусти, — бросила Камеристка.
— Аудиенция. Дипломаты Сайгаса.
— Открой дверь, — уже почти что сквозь зубы прорычала она.
— Прика…
Не успел он договорить, как дверь с грохотом распахнулась. Будто порыв ветра её выбил.
— Благодарю, — Кая кивнула рыцарю. Тот не нашелся с ответом. Только нервно и громко сглотнул. — Небольшой сквозняк. Стоит проверить окна в коридоре.
Ир смотрел на побледневших стражников и с трудом держал невозмутимое лицо. Даже щеки разболелись от усилий не рассмеяться. Нравилась Кая слугам, нравилась, но, видимо, и слушки про неё ходили неоднозначные.
Камеристка вошла в тронный зал. Ир и Ньял молча следовали за ней.
Король восседал на троне, подперев голову кулаком. Рядом сидела королева-мать. Она была усыпана украшениями: кольца, серьги, ожерелье, браслеты… Ир представил Тувэ в таком же пышном платье, с такой же прической и увешанной всеми побрякушками на этом самом троне. Не вязалась картинка. Нер-Рорг с шестнадцати лет на поле битвы. В крови врагов, раненая, на снежной охоте… Вот такая была Тувэ. Северянка. Но она рано или поздно окажется на троне. Ведь окажется…
— Ваше Величество, — Камеристка сделала книксен.
Обернувшиеся к ней делегаты смерили её гневными взглядами. Король только приподнял брови. Даже не выпрямился.
— Дело срочное, Ваше Величество, — настояла Кая. Элиот вздохнул и наклонился к королеве-матери. Что-то зашептал ей на ухо. Она кивнула и поднялась с места.
— Посол, — королева расплылась в вежливой улыбке. — Позволите перед ужином показать вам привезенные с юга диковинны? Признаться, таких причудливых картин и ковров Лейхгар не видел давно. Может оказаться так, что вам будет известно, что на них изображено.
— Почту за честь, — посол склонил голову, протягивая руку королеве. Она спустилась со ступенек и вложила в его ладонь свою.
Делегаты целой процессией покинули зал. Впереди колонны слышался смех матери короля. Дверь закрылась, и в помещении повисла тишина.
— Итак, — Его Величество спустился. Золотая мантия, корона… Да он же при полном параде. Ир хмыкнул и отвел взгляд. При посторонних он повел бы себя как надо. Пообещал ведь Тувэ. Но посторонних тут не было. И он не хотел притворяться, что хоть сколько-то уважает Элиота. Он стал королем, потому что родился в нужной семье в нужное время. Его не было за что уважать.
— Нер-Рорг Тувэ уже на пути. Давайте дождемся её, — Камеристка нервно одернула рукава платья, пригладила волосы. Король прищурился. Перевел взгляд с неё на Ира и Ньяла.
— Что происходит?
— Дождемся Нер-Рорг. Дело всё же касается её людей. Её стоит поставить в известность, — заладила Камеристка. — Она уже…