— Ирьян, нет, — прозвучало веское слово Тувэ.
Ир обернулся. Он не собирался подчиняться. Не собирался. Но магия отказала ему. Туман не приходил. Тело не слушалось. Только через пару мгновений Ирьян понял, в чем дело. В клятве.
Тувэ воспользовалась клятвой колдуна своему Роргу. Шею сзади обожгло. Из-за его сопротивления древний знак проступил на коже. Ир сжался. Его почти начало выворачивать. Тошнить всем съеденным за ужином. Клятва не терпела компромиссов. Если Тувэ сказала нет, приказала, он должен был подчиниться.
Его собственная магия обернулась против него. Ир завалился на колени. В животе всё разрывалось на кусочки. Он прикусил язык. Во рту проступил солоноватый вкус крови. В ушах зашумело.
Плащи уводили ревущую Пеппу через боковую дверь.
Он ничего не мог сделать. Ни-че-го. Перед глазами всё плыло, темнело. Он потерял сознание ещё прежде, чем за ней закрылась дверь.
Очнулся оттого, что Ньял шлепнул его по щеке. Они всё ещё были в молельне. Люди вокруг всё ещё шептались.
— Вставай, — холодно бросил Ньял.
Ир застонал от боли, переворачиваясь на бок. Колдовать вопреки приказу Тувэ было категорически нельзя. Но он пытался. И теперь тело болело так, словно ни одной целой косточки в нем не осталось.
— Девушка не ведьма, — прохрипел он, превозмогая всякую муку.
— Вставай, — снова повторил Ньял.
— Их нужно остановить, — он не узнавал собственного надломленного голоса.
— Вставай, колдун, — теперь уже над ухом прозвучал дрожащий от гнева голос Тувэ. Она говорила на северном.
Ир усмехнулся. Пересохшие, обескровленные губы треснули в уголках. Во рту снова стало солоно. Он оперся на руки и привстал. Перевел дыхание. Встал на колени, а затем и поднялся на ноги. Его повело. Ньял придержал.
— Мы уходим.
— Прошу тебя, — он посмотрел на Нер-Рорг. Ир и представить не мог, что когда-то ему придется умолять её. Они ведь были друзьями. Она столько всего ему спускала, прикрывала его перед отцом, запивала с ним все его неудачи, поддерживала… Тувэ была другом. — Я люблю эту девушку.
— Ты многих любил, — отрезала она. — И полюбишь ещё. Уведи его.
Ньял коротко кивнул и потащил Ира за собой.
Он был ошарашен. И зол.
Ир, наплевав на последствия, сделал глупость. Снова попытался вызвать туман. Но дар обратился против него. Метка горела невыносимой болью. Ир не сдержался и взвыл. Тело разрывало на части. Он не мог колдовать. Тувэ приказала. И магия скапливалась в его теле, не находя выхода. Его крик эхом разлетелся по коридору. Перед глазами снова всё потемнело.
В следующий раз он очнулся на постели. Его тошнило. Ир склонился над краем кровати. В свете свечей он разглядел таз. На дне что-то красное.
— Придурок, — пробурчал Ульф с другой койки, — Ты же подохнуть мог!
— Отвали, — Ир горько рассмеялся и снова склонился к тазу. Живот скрутило очередным спазмом.
Его ещё несколько раз рвало кровью. В себя он пришел только к вечеру следующего дня.
Ужасно хотелось пить. И прополоскать рот. В теле чувствовалась слабость, но магия снова была при нём. Снова его слушалась. И даже залечивала внутренние повреждения, которые сама же и нанесла.
Он сел в постели. Уставился перед собой. Внутри всё холодело от воспоминаний. Ир будто снова слышал крик Пеппы поблизости. Он звенел в ушах. И Ир снова был бессилен что-либо сделать, потому что Тувэ туго натянула поводок. Он впервые в своей жизни возненавидел данную клятву, впервые в жизни он захотел найти способ разрушить её. Один из сильнейших и не смог спасти девушку от кучки калек. Что за позорище?
Ир откинул одеяло и стал шуршать одеждой. Голова всё ещё кружилась и гудела, но он не мог просто сидеть на месте. Теперь уже приказ Тувэ ослаб. Он мог колдовать. Если не пересечется с ней, то сможет спасти. Он сможет пробить магию Камеристки внутри замка, и тогда найти Пеппу будет проще простого.
На соседней койке зашевелился Ульф. Он, видимо, просидел всю ночь рядом с ним. Ир ведь и правда мог умереть. Его огромная сила обрушилась на него… Неудивительно, что друг переживал.
— Не смей вставать, — пробурчал Ульф. — Ты всё кровью заблевал. У тебя была горячка. Спи.
— У меня есть дела, — прохрипел Ир. Грудь и горло саднило даже от вдохов, говорить было и того больнее.
— Пеппа в Южной подземной темнице, — Ульф сел на кровати. Потер лицо. — Я разузнал. Плащи сторожат её. Они уже говорят, что она очень сильная и опасная ведьма. Само исчадье этих их чертогов. Король тянет время. Но они говорят, что все их проверки свидетельствуют о том, что она ведьма.
Ир сглотнул. Этого просто не могло быть. Не могло. Он чувствовал. В ней не было дара. В ней не было ничего. А он учил её сущему баловству. Никаких следов остаться не могло.
— Ульф, она не ведьма, — хриплый голос сорвался на отчаянный шепот.
— Я верю тебе, — он взял с тумбы браслеты с вырезанными фигурками животных, знаков, звезд и прочего и надел на руку. — Плащи всё повторяют, что Камеристка прошла все их проверки, и они отпустили её. Мол, они честны и делают всё во благо людей. И люди им верят. Верят, что Камеристка невиновна ни в чем, а Пеппа ведьма. Вся прислуга шепчется об этом.
Опять! Опять эта Камеристка! Даже здесь она оказалась замешана! Почему всё, перевертыш их всех раздери, крутится вокруг неё?!
Ир сжал кулаки. Ему хотелось одновременно разорвать Тимея и голыми руками придушить Камеристку! Проклятая ведьма! Вот кто точно был порождением этих их чертогов! Но не Пеппа! НЕ ПЕППА!
— И говорят… — Ульф вздохнул. — Что потому-то ты с ней и спелся. Ты колдун с севера. Она ведьма. И ещё переполох в церкви. Наставники проповедуют, что ты был наказан Благим. Люди верят. Им же ничего не известно про клятву, которую приносят колдуны Роргам и их детям. Все думают…
— Идиоты, — не нашел иного слова Ир. Он даже растерялся. Всего день прошел. Он точно мог сказать. Только день. Не больше. И за этот день церковь так извратила всё произошедшее… Как такое вообще возможно? Как?
— Их не взять грубой силой, Ир, — растерянно произнес он. Как будто за этот день и Ульф открыл для себя какую-то невообразимую истину обо всем происходящем дерьме. — Люди будут защищать их. Простые люди. Дети, женщины… Мы не сможем убить столько невинных. Просто не сможем… Ты не сможешь. Оставь её…
«Ты любил многих. И ещё полюбишь».
Ему вспомнились слова Тувэ. Вот каким она его видела. Каким его видели все. Даже, судя по всему, близкий друг. Но в этот раз всё было не так. Всё всегда было не так. Он любил. Правда любил. Так, что сердце разрывалось. Каждую любил. Просто не складывалось. А с Пеппой сложилось бы. Точно сложилось бы. Только бы ему дали вытащить её оттуда и увезти.
Ир выдохнул… Клятва сдавила его шею. Придушила. Лишила воли. Лишила права бороться. Он победил бы. Но должен был склонить голову. И перед кем?
— Мне нужно идти, — всё-таки встал с кровати. Пошатнулся, ухватился за бортик. Ульф кинулся к нему, но Ир выставил руку. Он сам. Сам.
— Не призывай свой туман, если почувствуешь, что Нер-Рорг не позволяет. Ты не оправился. Если сейчас магия не сможет покинуть тело из-за клятвы, тебя изнутри разорвет.
— Я буду осторожен, — бросил он, меняя грязную рубаху на чистую.
— Мне пойти с тобой? — Ульф встал с постели и тоже принялся собираться.
— Нет, — Ир натянул кафтан. Накинул плащ. Его всё ещё немного знобило. — Справлюсь.
Ульф кивнул и сел обратно, но продолжил опасливо наблюдать за другом.
Ир вышел из казарм, умылся холодной водой у первой же бочки и направился к дворцу.
Он должен был решить проблему. Предпринять хоть что-то. Попытаться. Не мог он сидеть вот так просто. Стоило подумать о Пеппе, как в голове воскресал её истошный вопль. Всё внутри него сжималось. Что ещё они могли с ней сделать? Что?
Стоило ему войти в холл дворца, а Камеристка тут как тут. Ир нахмурился.
Её не то что не хотелось видеть, её хотелось прибить. Она была ничем не лучше церковников. Он видел, что амулеты были в её власти, Кая могла остановить их, не допустить страданий невинной девушки. Но она стояла там и ничего не делала. Просто смотрела.