— И, — задумчиво добавил доктор Смит, — масса была ниже критической. Или, по крайней мере, ниже критической массы, которая нам известна. — Он посмотрел на запятнанный стол, на испорченную окраску шкафов, на серебристые полосы на бетонном полу. — И все же уран плавился примерно при 1800 градусах основной градации, а атомные явления не настолько хорошо нам знакомы, чтобы мы могли особенно красноречиво рассуждать на эту тему. В конце концов, это помещение могло быть насыщено случайной радиацией. Когда металл охладится, он должен быть добросовестно обработан, собран и внимательно изучен.
Смит огляделся, потом подошел к противоположной стене и недовольно нахмурился, глядя на пятно, находившееся на уровне его плеча.
— Что это? — спросил он у химика. — Оно всегда здесь было?
— Что, сэр? — юноша нервным движением выпрямился и подошел к указанному месту. Это было не пятно, а крошечное сквозное отверстие, проходившее сквозь всю толщу стены, так что через него можно было увидеть дневной свет.
Химик покачал головой.
— Этого я никогда раньше не видел. Но я сюда никогда и не смотрел, сэр.
Доктор Смит ничего не ответил. Он медленно подошел к термостату, коробке в форме параллелепипеда, сделанной из тонкого листа железа. Вода в нем медленно циркулировала по мере того, как взбалтыватель поворачивался с механической монотонностью, а электрические лампочки под водой, служащие нагревателями, вспыхивали и гасли одновременно со щелчками ртутного реле.
— Ну, а это что такое? — И доктор Смит легонько постучал пальцем по пятну на широкой стороне термостата. Его палец указывал на тонкий кружок, словно просверленный в металле. Вода до него не доставала.
Глаза химика округлились.
— Нет, сэр. Этого здесь раньше не было. Готов поклясться.
— Гм… А на другой стороне есть такое?
— Нет, черт побери! Я хотел сказать, есть, сэр.
— Хорошо. Идите сюда и посмотрите сквозь отверстия… Прошу вас, закройте термостат. А теперь встаньте здесь. — Он указал пальцем на отверстие в стене. — Что вы видите?
— Ваш палец, сэр. Он там, где дырка?
Доктор Смит не ответил. Со спокойствием, весьма далеким от того чувства, которое на самом деле испытывал, он сказал:
— Посмотрите в другом направлении. Что вы видите теперь?
— Теперь ничего.
— Но это место, где стоит тигель с ураном. Вы ведь смотрите в верном направлении, не так ли?
— Думаю, так, сэр, — последовал неохотный ответ.
Бросив взгляд на табличку, прикрепленную ко все еще открытой двери, доктор Смит холодно сказал:
— Мистер Дженнигс, то, что здесь происходит, прошу считать в высшей степени секретным. Я не хочу, чтобы вы говорили об этом с кем-нибудь. Вы меня поняли?
— Конечно, сэр.
— Тогда уйдемте отсюда. Пошлите людей, занимающихся радиацией, проверить место, а сами отправимся в изгнание к медикам!
— Вы хотите сказать — речь идет о радиации? — Химик побледнел.
— Узнаем.
Но серьезных признаков радиоактивного излучения найдено не было. Исследования крови дали положительный результат, излучение корней волос ничего не показало, развивавшаяся тошнота явно носила психосоматический характер. Никаких дополнительных симптомов не было.
Единственным заключением была мысль о том, что атомная физика — странная область и что изучение ее таит в себе неведомые еще опасности.
Однако доктор Смит так никогда и не осмелился изложить всю правду в отчете, составление которого было его непосредственной обязанностью. Он не упомянул о дырах в лаборатории, не упомянул и о том факте, что дыра на месте термостата еще заметна, другая — на одной из сторон термостата, отличалась большим размером, в то время как третья — на стене, на расстоянии в три раза удаленнее от первой, была такова, что в нее можно просунуть ноготь.
Луч, распространяющийся по прямой, мог бы пропутешествовать несколько миль, прежде чем поверхность Земли отступила бы настолько, чтобы не подвергаться дальнейшим разрушениям. После этого вспышка окунулась бы в пространство, распространяясь и слабея, — странное пятно на ткани космоса.
Смит никогда никому не говорил об этой своей фантазии.
Он никогда никому не говорил о том, что потребовал на следующее утро газеты — он все еще находился в амбулатории — и отыскал известную колонку с определенной целью.
В гигантских метрополисах каждый день исчезает множество людей. И никто не мчится в полицию с криками и несуразной сказкой о том, как на его глазах исчез человек или, может быть, полчеловека неожиданно исчезло. Во всяком случае, ни о чем подобном газеты не сообщали.