– Смотри. Я так себе представляю. Она с вечера плохо себя чувствовала. Ворочалась на диване, там подушки все сбиты. Не обедала, на столе ничего нет, кроме чистого блюдца, и посуда вся убрана. Должно быть, думала, что отпустит. Утром поняла, что не отпускает, а только хуже делается, и пошла к нам. Она наверняка даже не знала, что ты приехала, потому что весь вечер лежала и не видела ни тебя, ни машины, а шторы были задернуты. Ты же ближе! А к нам она не дошла, не успела. Когда ты ее нашла, одета она была точно так же, как всегда, – коричневое платье и платок-паутинка. Полушубок, наверное, не смогла надеть. Спрашивается, где камея?
– А… где камея?
– Пф-ф-ф! – фыркнула Тонечка. – Если бы Лидия Ивановна ее сняла, камея так и лежала бы на столике возле дивана. Там у нее такой столик с наборной крышкой, заметила?
– Нет, – призналась Саша.
– Она положила бы ее рядом с собой. Но там никакой камеи не было. Куда она делась?
– Может, потерялась?
– Вчера? – уточнила Тонечка. – Или сегодня утром? Сто лет не терялась, а сегодня вдруг потерялась!
– Да, – словно оценив ситуацию, согласилась Саша. – Действительно странно.
Они помолчали. Родион громко прихлебывал чай из кружки и хрустел сухарем.
Тонечка сосредоточенно думала.
…Старая княгиня за два месяца, что они с Родионом здесь прожили, ни разу с ней не заговорила, ни разу ни о чем не спросила. Только молча кивала, когда Тонечка попадалась ей на улице, или смотрела из окна, как вчера, когда Тонечка делала перед ней книксены. Один раз они встретились в магазине «Рублевочка», и старуха поглядела на Тонечку, как все жители Дождева, – словно она сбежала из сумасшедшего дома прямо в маске и перчатках! До вчерашнего дня даже старухино имя было ей неизвестно, и все-таки она чувствовала, что должна что-то для нее сделать.
И пропавшая камея была совсем некстати, словно намекала на необъяснимые и трагические обстоятельства, при которых княгиня умерла!..
– Шторы, – вдруг сказала Тонечка. – Окна были задернуты шторами!
– В старухином доме? – спросила Саша. – Задернуты, точно.
– Она никогда не задергивала шторы, – продолжала Тонечка, волнуясь. – Я сто раз ходила мимо ее дома в сумерках! У нее горел свет, она сидела в кресле или на диване, вся комната просматривалась!..
– Точно, – подтвердил Родион. – Тонь, можно мне еще бутерброд? С сыром и с паштетом?
– С тем и другим сразу? – удивилась Саша, и Родион тоже удивился такой непонятливости.
– Не-ет, – протянул он. – Один с сыром, а другой с паштетом.
– В доме у старой княгини кто-то был вчера вечером, – заключила Тонечка. – Кто задернул занавески и забрал камею.
Саша и Родион уставились на нее.
– Должно быть, ты прав, – сказала Тонечка мальчишке. – Лидия Ивановна действительно не подготовилась к смерти. Она совершенно не собиралась умирать!..
– Но все равно ведь умерла!
– Я думаю, ее убили, – сказала Тонечка.
На лавочке перед крыльцом сидел человек в форме и орал на свой телефон:
– Стой, стой, зараза! Куда?! Туда нельзя! Давай сюда! Где этот ключ, мать его? Вот, вот, забирай! Да чтоб тебя!..
Тонечка и Саша подошли поближе. Человек в форме продолжал орать, а на них даже не взглянул.
– Как нам найти старшего лейтенанта Котейко? – спросила Тонечка.
– А у вас чего? Заявление или чего?
– Нам просто поговорить, – сказала Саша.
Человек в форме на них по-прежнему не смотрел.
– Да сейчас нету никого, – сказал он, энергично работая большими пальцами. Еще он двигался на лавочке так, словно уклонялся от ударов. – Все на усилении. Давай, давай, шевелись, твою мать! Если заявление подать, пишите, я приму.
– А когда он будет?
– Ах, зараза, сейчас слева нападут! Слева, кому сказал!
– Старший лейтенант когда будет?
– Да почем я знаю, на усилении все! Ну! Ну! Еще! Вмажь ему!
Тут человек застонал, как подстреленный, начал валиться на бок, Тонечка ринулась, чтоб его поддержать, но Саша сзади схватила ее за полу «позорного волка».
– Опять! – чуть не плача, сказал человек. – Всякий раз на этом месте убивают, сволочи!
И посмотрел на Тонечку и Сашу.
Выражение лица у него изменилось – из страдальческого стало веселым.
– Эт самое, вы ко мне, что ли? Петрович, выдь на час! – крикнул он в сторону крыльца.
– Чего? – приглушенно спросили из-за распахнутой двери.
– Выдь, я тебе говорю!
– Как нам найти старшего лейтенанта Котейко? – настойчиво повторила Тонечка. – У него телефон не работает, а нам нужно с ним поговорить.
На крыльце показался пожилой пузатый мужик, тоже в форме и даже в фуражке.
– Че те, Ленька?
Ленька, только что чуть не павший смертью храбрых в собственном телефоне, подбородком показал на визитерш. И они оба всласть захохотали. У Петровича пузо ходило ходуном. Ленька весь взмок от смеха.