- Ты пытаешься защитить того, что вызвал гнев О-Кагачи? – Недоверчиво проревел ками. Три мелких духа затрещали и забегали по плато, прыгая в очевидной ярости.
Кумано умоляюще поднял руку. – Я никого не пытаюсь защитить. Я не испытываю любви к Конде, и рад был бы видеть жестокую кару за его преступление. Он безумец, алчущий славы. Я лишь говорю тебе, что я не ключ к его краху, что бы тебе ни говорили. Если ты не скажешь мне, кто сбил тебя с толку, то умоляю тебя оставить меня и рассказать всем, что я не знаю ничего полезного.
Теперь тишину хранил Какказан, но это была жуткая, давящая тишина. Кумано подавил еще один вздох. Он сказал то же самое другим ками, и подозревал, что знает, чем это кончится. Кумано решил повторить свою мольбу.
- Если ты скажешь мне… - начал он, но рев Какказана прервал его мысль.
- Сегодня ты навлек на себя смерть! Я с удовольствием испепелю твою плоть! – Одним движением массивной кисти, Какказан выпустил из руки все три цепи.
Три ками бросились вперед, а их цепи исчезли в дыму. Ками Пепла, пятная снег своими серыми ногами, поставил когтистые лапы по бокам от Кумано и опустил голову. Лицо старца с гневно сбившимися лохматыми бровями раскрыло беззубый рот в безмолвной ярости. Рот растянулся невероятно широко, и одним движением опускающейся головы, он проглотил Кумано целиком.
Кромешная тьма окружила его, и в следующий миг все тело Кумано вспыхнуло ярким желтым огнем. Языки пламени танцевали по его рукам, устремляясь к его посоху, которым он взмахнул над головой.
Послышался крик, и тьма осыпалась вокруг него, словно изрезанный бумажный домик. Хлопья пепла разлетались во все стороны, орошая каменное плато.
Кумано вновь взмахнул своим теперь уже огненным посохом, нанеся удар Ками Черного Стекла. Звук, подобный кузнецкому молоту, эхом раскатился по склону, и безликая голова попятилась назад на своих черных паучьих ногах.
Острый свист справа от Кумано предупредил его о нападении Ками Обжигающего Ветра. Оранжевый глаз вспыхнул ярким светом, из него вырвался широкий ослепительный луч. Свет окатил Кумано, поджигая его одежды.
Кумано поднес к свету ладонь и произнес магическое слово. В тот же миг, в том месте, где луч коснулся его руки, свет рассыпался на тысячу мелких осколков. Плато залилось заревом под натиском чудовища, продолжавшего свое ослепляющее нападение на Кумано.
Кумано произнес еще одно слово и ткнул посохом вверх. Хотя оружие пронзило лишь воздух, ледяная скала над ками загрохотала. Спустя мгновение, глаз исчез под лавиной из снега и камней с ее вершины. Неожиданный обвал покрыл почти треть плато, и из снега осталась торчать лишь одна лапа с белой шерстью.
Черная лапа с силой ударила Кумано по щеке. Монах откатился от удара, и его зрение на миг помутилось. Ками Черного Стекла ударил еще раз, но на этот раз Кумано отбил нападение, поднявшись на одно колено. Снова звон кузнецкого молота эхом прокатился по долине.
Кумано блокировал ками удар за ударом, отступая назад, пока его спина не прижалась к горному склону. Когти вновь метнулись к нему, и Кумано нагнулся, черная лапа вонзилась в обветренный камень. Пока Ками Черного Стекла пытался высвободиться, Кумано рассек своим огненным посохом его безликую голову пополам.
Как только обе половины ками рухнули на землю, новые лапы вырвались из них, подобно росткам бамбука. Кумано поморщился, поскольку теперь перед ним теперь было два Ками Черного Стекла, более мелких, чем изначальный, но в остальном неотличимые от него.
Кумано вертел огненным посохом, нанося нескончаемый поток ударов. Он взревел боевым кличем, разрывая оружием черные лапы и головы на куски. Каждый раз отрастали новые лапы, подымались новые ками, и он бил снова и снова. Десять ками превратились в двадцать, и двадцать – в сорок, каждый раз все мельче и мельче, а Кумано все орудовал своим посохом, как заточенной косой. Когда плато сплошь покрылось мелкими кусками, начинавшими подниматься, Кумано опустился на колено. Одним выкриком, он выпустил от себя кольцо огня. Черные ками зашипели и вспыхнули, уносясь со скалы с воющими порывами ветра.
Какказан не дал Кумано насладиться триумфом. С громогласным ревом, Великий Ками ударил своей громадной тецубо по ребрам отшельника. Боевой монах отлетел в сторону, и как тряпичная кукла обмяк у склона горы. Его кости хрустнули, ударившись о несгибаемую отвесную скалу.
В следующее мгновение он уже летел в воздухе - удар выбил его с поверхности плато. Кумано взглянул вверх, видя перед собой лишь синее небо. В ушах его ревел ледяной ветер.