- Что это значит, учитель? – слова вылетели, прежде чем мальчик смог остановить их. – Почему меч режет сердце? Кто должен выдержать, и что? Это наши враги должны выдержать боль смерти от меча, или же это мы должны выдержать суровость нашего обучения… - Он запнулся. Учитель Кагеро метнул кисть в сторону, где она увязла, войдя наполовину в плетеную солому и глину на стене, и вышел из комнаты. Трое остальных учеников взглянули на мальчика, ошарашенные тем, что он на самом деле задал вопрос, но прежде чем они смогли что-то сказать, учитель вернулся с длинной палкой в руке. Это был прут, которым юные ученики убирали кучи навоза, оставшиеся на дороге за храмом после болотных буйволов, привозивших из деревни еду. Он ткнул грязным концом мальчику в ребра. Тот застонал, подавляя крик боли. – Что это? – вскричал Учитель Кагеро.
- Навозная палка, учитель? – ахнул мальчик.
- Скажи мне тогда, что означает эта навозная палка?
Повисла тишина. Цикада запела вновь из листьев. Ш-ш-ш-шшшш… Звук умолк, и учитель поднял гневный взгляд, словно он ждал, когда насекомое закончит. Затем он фыркнул, и швырнул навозную-палку в окно. – Свободны. – Он прошел к открытому проходу, затем остановился и повернулся, взглянув на дрожащих учеников. – Значение, - сказал их учитель с глубокой грустью в голосе, - вы должны отыскать сами.
Лишь спустя три года мальчик, теперь уже юноша, узнал первую часть того, на что намекал Учитель Кагеро в тот летний день. Он шел по поросшей мхом тропе в лесистых холмах к северу от дороги в Эйгандзё в облике бродячего торговца бумагой. На голове у него была небольшая зеленая ткань, а за спиной тяжелая сумка с масляной рисовой бумагой, режущими инструментами и сетчатые формы, чтобы наделать больше бумаги, на случай, если он на самом деле распродаст свои запасы. Смысл этого маскарада был двойным. Во-первых, он должен был собрать информацию о том, как торговые дома поддерживали или не могли поддержать войну Конды с ками, и во-вторых, что, вероятно, было более важно, он должен был практиковаться быть продавцом бумаги. – Шут может пройти по дороге, наряженный в облачение императора, но даже слепой нищий все равно узнает в нем шута, - сказал Учитель Кагеро. – Когда вы сможете предстать передо мной, с мечом ниндзя-то в руке, одетые в ги, и все равно идти так, словно вы все еще несете эти свитки за спиной, тогда возвращайтесь. – Так, ему надлежало продавать бумагу, а затем, возможно, он будет кузнецом, или самураем, или швеей, как пожелает его учитель.
Он продолжал идти по тропе, утопая ногами в грязи и листьях, влажных от воды из ближайшего ручья, который, должно быть, разлился из-за недавних дождей. Он слышал веселое бульканье ручья, бегущего меж деревьев, уводя его мысли от тяжелой и перекошенной поклажи, впивавшейся ему в спину. Тропа проходила между двух высоких, поросших мхом валунов, и спускалась к небольшому деревянному мосту через ручей. Он шагнул на его мокрые доски и уже прошел половину моста, когда заметил ее.
Под мостом купалась женщина, в том месте, где ручей расширялся в спокойную заводь, прежде чем устремиться вниз, сквозь скалистое ущелье. Она не увидела его. Испугавшись, что она была каким-то речным ками, явившемся, чтобы заманить его на верную смерть, юноша быстро спрыгнул обратно на берег и спрятался в тени одного из крупных валунов.
С этого ракурса он видел ее профиль, и сердце забилось в его груди. Он никогда не видел никого столь прекрасного. Ее руки были бледными и тонкими. Высоко начерченные аристократичные брови, и губы, окрашенные в цвет индиго. Ее глаза были прозрачнее голубых ледников в горах Сокензан, щеки цвета цветков сливы, расцветших в первых лучах весеннего солнца. Если она и в самом деле не была ками, думал он, то, должно быть, она дочь какого-то знатного торговца, живущего в большом доме вдоль главной дороги, и пришла сюда искупаться. Когда она плыла, каждое ее движение в глазах юноши было танцем красоты, и, казалось, он наблюдал за ней вечность, прежде чем с неохотой пришел в себя. Вновь взвалив на спину поклажу, он тихо вышел к заводи. Лишь спустя несколько недель, в которые каждое мгновение его сна и бодрствования было поглощено мыслями о ней, он понял значение символа «нин» - выдерживать. Его сердцу надлежало выдержать разлуку с такими же людьми, как он. Он никогда не женится и не заведет семью. Как никогда не познает общество, отличное от этого Храма. Более того, у него никогда не будет ее – и знание этого резало его сердце, подобно лезвию меча.