Когда Хидеаки шагнул в сторону последнего коридора перед сокровищницей, оглушительная какофония звуков разразилась из-под его ног. Упрямый информатор незуми не упомянул про соловьиный пол вокруг сокровищницы. Хитро разработанная сигнализация сработала и известила весь анклав о злоумышленниках.
Ярость охватила Ийзуку. Быть так близко! Сражение было неизбежным. Его люди заняли защитные позиции вокруг него. Они скорее погибнут, чем позволят их предводителю пасть. Оба его клинка вышли из лакированных ножен. Стражники крепости бросились в коридор. Мечи Ийзуки запели песнь крови.
У незуми было множество преимуществ. Они сражались на знакомой территории, защищая свои дома и свою госпожу. Тем не менее, поодиночке, как бойцы, они не шли в сравнение с Ийзукой и его закаленными ветеранами. Обычно, основной силой незуми против самураев было их количество. С грядущим масштабным сражением и передачей трехсот воинов Раздвоенного-Языка ради пополнения рядов армии крыс, Ийзука чувствовал себя вполне уверенно. Эта уверенность быстро растаяла, когда все больше и больше незуми стекалось в замкнутое пространство крепости. Усы, шерсть и лезвия мечей, мелькающие в открытых проходах, говорили о том, что силы крысиного подкрепления ожидали своей очереди сразиться с захватчиками.
- Тесните их сюда, в широкий зал! – Четкий голос отдал приказ незуми. Ийзука выискивал глазами того, кто это произнес. Вооруженная до зубов, в доспехе, крупная незуми сосредоточила усилия на управлении другими крысами, направляя их силы. Стало быть, это была Айя, капитан охраны Раздвоенного-Языка. Полевая разведка Ийзуки докладывала, что она будет командовать элитными воинами Раздвоенного-Языка. Теперь Ийзука все понял. Раздвоенный-Язык действительно пообещала передать почти всех своих воинов армии незуми. Просто она никогда не собиралась выполнять свое обещание; она больше заботилась о себе, и своих сокровищах, чем обо всем остальном мире.
Солдаты незуми не горели желанием бросаться в бой с самураями.
- Серебряная монета каждому незуми, вставшему между самураями и сокровищницей! Золотая за каждого убитого самурая! – Озвучила дополнительный стимул Айя. Она прекрасно знала, что жадность отлично мотивировала трусливых сородичей. Крысы заслонили телами путь к сокровищнице, оттесняя самураев в более широкий, открытый зал, в котором большее число незуми моги атаковать одновременно.
Ийзука провел своим кроваво-красным ногтем по ладони. Пять капель крови просочились сквозь царапину. Он взмахнул рукой по широкой дуге, и кровавые дротики метко вонзились в незуми, те завопили от боли и испустили дух.
В широком зале незуми не толпились слишком близко. Самурайские мечи и магия Ийзуки заслужили им уважительное расстояние.
Опытные самураи образовали кольцо, мечами наружу. Незуми заплатят дорого. Периодически, один из крыс подбирался слишком близко, и быстро превращался в труп с пропитанной кровью шестью.
Айя сама ринулась вперед, словно, собираясь напасть. Хотя старые солдаты знали, что это был лишь маневр, Кен’Ичи попался на ее уловку, и вырвался из их плотного строя.
В тот же миг Ийзука выкрикнул предупреждение, но одним молниеносным движением Айя обезоружила юношу и приставила меч к его горлу.
Кен’Ичи взглянул на Ийзуку и выкрикнул, - Отец!
Айя мгновенно застыла, и вместо того, чтобы обезглавить парня, она схватила его крепче и подтянула к себе, сдавливая левой рукой его шею, а правой держа меч у горла юнца.
- Стоять! – Выкрикнула Айя. Она стояла с острием меча у горла Кен’Ичи. – Бросьте мечи, и мы назовем это перемирием. Вы уйдете. Больше никто не умрет. – Айя сильнее прижала острие меча к горлу Кен’Ичи. Густая капля крови скатилась на лезвие ее клинка. – Бросьте мечи, или мальчишка умрет.
Ийзука взглянул на сына. Парень стоял неподвижно, без внешних проявлений страха. Он смотрел на отца, спокойный, готовый жить или умереть по желанию Ийзуки. Плоть от его плоти, кровь от его крови. Но теперь мальчик был беспомощной жертвой в руках его врагов. Сын стал инструментом против его отца. Как унизительно. Ярость наполнила пустоту, оставшуюся от отцовской гордости.
Капитан стражи Раздвоенного-Языка прикрывалась парнем, как щитом, полностью защищенная от нападения.
Ийзука шире развел руки, приняв незащищенную позу. Медленно передвигаясь, он перенес вес на правую ногу, и, склоняясь на право, он опустил острие своей катаны. Все глаза в комнате неотрывно следили за лезвием его меча. Ийзука разжал ладонь на рукоятке, и меч со звоном упал на пол. Клинок отскочил от деревянного пола с громким лязгом.