– О не-ет!.. Ты-то хоть не лезь.
– Ну Лорка... Ну... Ну иди сюда...
– Вы что все, взбесились?
– Кто «все»?
Он встал, приобнял ее за талию и подтянул к себе. Она не сопротивлялась. Она просто смотрела на него усталым взглядом зеленых глаз.
– Ну давай...
– Чего «давай»? Чего все время «давай»?
– Давай, не ломайся...
– Почему с этим с утра-то лезть нужно, я не понимаю?
– Лора, пожалуйста!.. А поговорим мы потом...
– Слушай, Писатель, у тебя совесть есть? Думаешь, у тебя одного похмелье?
– Давай поговорим потом! Садись!
– У меня башка взорвется сейчас!..
Окончательно переставая понимать, что несет, Даниил продолжал говорить:
– Я быстро... вот увидишь – я быстро... ну давай... ну ПО-ЖА-ЛУЙ-СТА!!!
«Ох, блядь...» – выдохнула она, садясь на корточки и расстегивая молнию у него на джинсах.
В раковине шумела вода, в комнате надрывалось радио, а на столе, в куче мусора, лежала чумазая тряпка. Она умела делать... то, что делала... она умела это так, что мужчин скручивало в узел.
Она вставала с колен и равнодушным жестом вытирала губы, а мужчины долго не могли отдышаться и, поднося зажигалку к сигарете, чувствовали, как дрожит огонек. Но было что-то оскорбительное в покорности, с которой она соглашалась на то, чего хотели от нее мужчины.
Губы у нее были теплые и мягкие... и вся она была очень теплой и очень мягкой. Она делала все, что бы он ни пожелал... даже то, что невозможно сделать.
Он руками прижимал ее голову, а она не сопротивлялась. Она была лишь продолжением его воли, но с каждой минутой Даниил все отчетливее ощущал запах теплого, несвежего пива и собственной давно не стиранной футболки... все меньше понимал, зачем ему это нужно.
Он чувствовал, как издалека... из-за спины... на него накатывает острое, как приступ, удовольствие, как в затылок впиваются сотни тысяч крошечных коготков, как тело опять перестает ему принадлежать.
Она не прекращала двигаться ни на секунду. Он запрокинул голову, задохнулся... и именно в этот момент дверь на кухню открылась и в дверях появился Густав.
В раковине по-прежнему шумела вода. За окном по небу плыли грязные облака.
«Кхм», – судорожно выдохнул Даниил, чувствуя, как пляшут перед глазами красные чертики восторга.
На Густаве, как обычно, был черный плащ. Смотрел он все так же – будто брезгливо разглядывал что-то за спиной собеседника.
Даниил осторожно убрал ладони с затылка Лоры. Она поднялась с колен.
– Здравствуй, Густав.
– Здравствуй, Лора. Здравствуй, Данила.
– Доброе утро, – проговорил Даниил. Голос его поднялся до совершенно кретинского фальцета. Лора выключила все еще бьющую в раковину воду и, покопавшись в пепельнице, выудила оттуда совсем маленький окурочек.
Ощущения возвращались по одному. Неожиданно он почувствовал, что просто помирает от жажды. Секунды тянулись как резиновые.
Густав стоял в дверях. Лора курила. Даниилу хотелось одного: зажмуриться и умереть.
Ровным, ничего не выражающим голосом Густав наконец проговорил:
– Если вы помните, мы собирались сегодня провести совещание вашей группы. Через десять минут я хотел бы, чтобы вы были полностью готовы.
После этого он аккуратно закрыл за собой дверь.
24 сентября. Утро
Они впятером сидели в большой комнате вокруг стола. Радио было выключено. В комнате висела непривычная, нервирующая тишина.
– Сколько вы вчера взяли денег?
– Четырнадцать тысяч шестьсот двадцать. Это если все пересчитать на доллары.
– Меньше пятнадцати... Что-то немного...
– Больше не было.
– Если каждый раз, когда понадобятся деньги, вы будете оставлять после себя по три трупа, то на свободе долго не прогуляете. На вчерашнюю пьянку вы из этих денег чего-нибудь брали?
Наверное, их вчерашняя суета смешила его. Насколько знал Даниил, за самим Густавом таких экспроприаций было не меньше дюжины. Да и самый первый автомат появился в арсенале «Прямого действия» именно благодаря ему.
Чтобы добыть его, Густав ночью, один, подобрался к складу Богом забытой воинской части, ладонью зажал рот часовому и, не торопясь, воткнул тридцатисантиметровый охотничий нож ему в грудь. Несколько раз подряд. После чего аккуратно оттащил тело подальше от ворот склада и, уходя, не забыл вытащить из подсумка запасной рожок.
(оружие и боеприпасы городской партизан добывает себе сам.)
Впрочем, может быть, все происходило и не так. О Густаве в Движении ходило множество страшных и малоправдоподобных легенд. В любом случае, этот автомат появился в те времена, когда никого из них в Боевой группе еще не было.
– Ладно. Насколько я знаю, у ментов никаких зацепок пока не появилось. Переходим к обсуждению планов?