Эх, лучше бы кой кому и не смотреть.
Нобиус вел счет собственной армии. Всего гранитных атлантов было восемь и столько же кариатид. Двух он только что потерял. Властейший маг мысленным приказом указал каменной дружине на школяра и погнал их к юному волшебнику, сразу определив его как главную опасность.
Впрочем, это случилось давно ...
Вертопрах потек параллельным курсом выслеживая рысящего Камиля, что с такой высоты можно было делать на значительном удалении.
Посылая гнедую кобылу вперед школяр без приключений пересек четыре улицы к ряду. По обнаженному клинку скользил свет, который казался чище алмаза. Камиль поскакал дальше, въедаясь дробным стуком копыт в испуганную тишину улиц. Лошадь отзывалась на любое его движение вся целиком, чутко веря своему наезднику. В нем самом появилось что-то разбойно делагрезовское, а что именно, сразу и не разберешь.
Тонко заржав, загодя почуявшая беду, кобыла донесла юного мага к развилке улиц. Осадив лошадь, Камиль увидел на дороге, отклоняющейся чуть выше предыдущей, крытую обозную повозку. Двое копейщиков висело на удилах, не давая битюгу взвиться на дыбы и опрокинуть повозку. Третий стоял выставив вперед копье и защищался его острием сразу от двух чудовищ, повернувшимся к Камилю задом. Каменные львы, с чесночной клизмой в одном месте, о которых даже Нобиус и думать позабыл, припадали к земле перед прыжком, рычали и щерили клыки.
Оставить их на растерзание львам Камиль не мог.
Лошать попыталась вздыбиться, но юноша ее тут же осадил и дав шенкеля, резко послал вперед.
Когтистой лапой лев поймал наконечник копья и легко вырвал его из рук панцирного плащеносца. Древко хрустнуло как сухая тростинка, для таких челюстей это была задача на один укус. Копейщик отступил к товарищам, чьи лица были выморожены ужасом. Между ними и подступившими львами оказалось меньше двух метров, и им доставало мужества понять свое положение. Но битюг, охваченный ужасом, огласил улицу беспомощно тонким ржанием и толкнувшись копытами едва не встал на задние ноги. Повозка попятилась, но панцирники повисли, сместив весь свой страх в отчаянное напряжение рук, и принудили коня остановиться.
Копейщик остался без оружия, его подкинуло с немереной силой и опустило, ударивший его снизу лев прижал человека массивной лапой к земле, и со всей звериной первобытностью разорвал вместе с доспехами как котенка. Насыщая холодную безнадежную дикость лев тискал добычу.
Скачками проглатывая расстояние Камиль чувствовал себя невыносимо мерзко, словно застрявшим на одном месте. Так ощущает себя человек, который мог успеть, но не успел.
Он бросился на опережение, но подоспел чересчур поздно. Маг наскоку свесился с седла и отрубил кончик хвоста, обкорнав чудовище сзади. Лев озверело вывернул шею, огромный мускулистый зверь показал каменные зубы окровавленных клыков и больше ничего не успел сотворить. Юный волшебник нарезал льва как мясной штрудель, рассекая бугрящуюся шерсть мраморной кошки ломтями.
Школяр развернул лошадь так быстро, как только возможно и, признаться, был удивлен и несколько обескуражен: повозка оказалась санитарной фурой, на стожке сена, добытого из фуражной кормушки, лежало трое наперсников, перевязанных чистыми холстинами. Виторлан и Кароннак приподнялись, но полог не позволял им полноценно видеть происходящего.
Убитый лев лежал порубленный на куски каменной грудой вдоль колес повозки, точно оползень. Большелобая башка напоминала вытянутый валун, вымазанный свернувшейся кровью.
Сопротивление лишь распалило второго льва, чернильницы его глаз сатанея сверкали загустевшей ненавистью. Копейщики и конь его больше не интересовали. Львиная ярость была направлена на Камиля. Прелюдией к нападению стал грозный рев большого хищника и потом он прыгнул ...
Юность верит в свою невинность и от того позволяет себе идти на подвиг. Камиль был как ветер, которому все равно кто оказался у него на пути.
Когтистая лапа царапнула кожаный полог и тот разошелся над бледными лицами наперсников, разрываясь с сухим треском точно бумага. Обрываясь в динамике, пугающая бездна голодной каменной пасти чавкнула. Невероятно крепкие, перемалывающие любые кости, челюсти мигом схватили то, чему не суждено было оказаться по зубам львиной пасти.
Лезвие сверкнуло угрожающе остро. Извернувшись всем телом Камиль вертко ушел в сторону и соскочив с лошади, кубарем откатился по земле, извалявшись в навозе вперемешку с соломой.