Жуткая борозда заговоренного клинка располовинила каменного льва, и разрубленный поперек убийца, двумя почти равными кусками, покатился вдавливая утоптанную землю еще сильнее, пока передняя ополовиненная часть не ткнулась в стену, отломив с угла дома кирпичную кладку.
Даже в таких страшных обстоятельствах, перепуганные натиском чудовищ, копейщики нашли в себе силы тотчас заняться искалеченным панцирником, растерзанным кровожадным монстром. Из кучерского ящика они достали дорожный плащ и принялись складывать в него останки товарища. Несмотря ни на что, их облитая стальным панцирем грудь и все подвижно сверкающее вооружение двигающихся людей своим навязчивым сиянием как бы контролировало необходимый порядок вещей. Подкрепляя воинской дисциплиной верность каждого действия.
За лошадью пришлось побегать и все это время школяр явственно ощущал бросаемые в его сторону сквозь порванный полог настороженные взгляды наперсников. Когда он вновь оседлал гнедую кобылу, то первым делом сказал:
-Позаботьтесь об этих господах как следует и тот час убирайтесь с улицы в какой нибудь надежный подвал. Там и похоронить вашего товарища будет проще. Вы меня поняли?
Копейщики закивали головами в ответ укротившему львов волшебнику и стали подбирать углы промокшего от крови плаща.
Камилю с начало показалось, что он смиряет дрожь собственного тела, но вскоре он ощутил, что вибрация идет от земли. Юный маг усмехнулся, убрал со лба прилипшие волосы, огляделся в поисках атлантов, абсолютно точно зная, что те уже близко и поскакал, ориентируясь на звук, им на встречу.
Хорошо что шпага не покидала руки юноши, прямо из за угла, как из засады, выкинулась ладонь, заслонившая разом пол улицы, и хвать лошадь со всадником.
Камиль успел рубануть по пальцам и раздавливающего захвата не получилось. Безразмерным ковшиком пронесся обрубок ладони, едва не задев бок лошади, успевшей верно поставить копыта и проскочить между покатившимися точно бревна отсеченными пальцами и гранитной дланью исполина. Припечатав о стену кисть отдернулась.
Словно шипучий пар Вертопрах пролетел над местом засады, и раздосадованный Нобиус страстным вихрем закружил над головой школяра, указывая на него самым нерасторопным из своих каменных центурионов.
Старательно забирая к постройкам на противоположной стороне улицы Камиль, аллюром проскакал мимо атланта. Потерявший пальцы великан уселся на землю и стал тупо разглядывать покалеченную руку, по всякому поворачивая ее к свету.
Умеют ли статуи себя жалеть? Наверное да.
Землю сотрясала все более крупная дрожь. Камиль толкнул бока лошади пятками и пустил кобылу легким галопом.
Сияние лилово-черных тел, с бугрящимися на плечах и руках узловатыми мышцами, на фоне вытянутой серости крепостных стен мощнейшим образом давило на психику юного мага, их нашествие было лишено малейшей эмоциональной окраски. Он почти не отдавал себе отчет, что непоправимо рискует стремясь навстречу их неприступной жестокости, но опьяняющий авантюризм и сладостный азарт лишь убыстряли его прыть. Словно чистота направленного действия сохраняла его нацеленность на удачу.
Камиль достиг гужевого рынка. Брички, повозки, фаэтоны, летние коляски с откидным верхом, многоместные дилижансы и тарантасы стояли несколькими рядами под дощатым навесом. Между деревянными спицами передних колесных пар были пропущены длинные цепи, которые пристегивались навесными замками за проушины на столбах, по обе стороны выставочного двора. В темное время суток на них вешались фонари.
Многие кареты побывали в употреблении и несмотря на очень приличную цену их прежние хозяева обращались со своими повозками недостаточно бережливо. Стоило немалого труда, чтобы придать им надлежащий товарный вид, для чего служила мастерская располагавшаяся сразу за выставочным двором, рядом с пристройкой для сторожей. Подлокотники и крылья подновляли свежим лаком, мягкая набивка кресел порой выталкивала наружу выбившийся конский волос и их приходилось прятать под медные гвоздики с крупными рельефными шляпками. Наносился свежий слой на поблекшее золочение, менялись сколотые, узорные розетки, завитки и раковины высоко рельефной резьбы. Исшарканный до войлока пол перестилали новой подбивкой и покрывали кожей. Восстанавливались потускневшие росписи дверей и стенок, в оловянные переплеты вставлялась новая слюда взамен утерянной. Забивались солидолом разношенные втулки или колесные пары заменялись полностью на новые.
Все эти мысли промелькнули в голове Камиля в одну секунду. Каретный рынок примыкал к городской стене, вернее между ними оставалась дорога для выезда неповоротливых калымаг и в две стороны расходились еще две дороги, ведущие к проездной башне и вглубь города. Выставочный двор находился в просторном треугольнике, рядом с плотной застройкой лавок и магазинов, организованных с расчетом заинтересовать богатых клиентов каретного рынка своими попутными товарами.