За краями мрака, от задернутых портьер, вязко шевельнулся холм. Из него, змеящимся отростком вертко взвилась тягучая утроба Вертопраха, и клацнула жестким как стелька зубастым шлейфом, едва не ухватив за кончик болтающейся ниже всего остального шпаги. Камиль подобрал перевязь, пытаясь вырваться из этой колдовской за цепы. Невидимая мног опалая рука крепко волокла его из залы, через мерило поступающего света, обратно сквозь торжественный портик. Замок выталкивал Камиля из своей архаической углубленности. Его выкинуло, вытряхнуло во внутренний двор. По замысловатой извивающейся кривой властейшего произвола иссякшая сила выронила юношу. Всегда нелепое по событийной наполненности падение в грязный ворох разрушило чары Владыки Нобиуса. Или придержало их.
Бешено рвущимися ударами колотилось сердце. Разгоняя мягкую одурь Камиль радовался положительной плавучести жизни. Шелестели в пригоршнях скрученные, свернувшиеся коричнево-красные как сосновая кора, листья. Он вынырнул из под спуда загустелого гербария как из очень застоявшейся водицы.
Грозно хмурились великаны сохраняя каменное безразличие на лицах. По небу плыли облака похожие на безмолвно простертую руку.
Камиль лежал в «задувале», угол которого имеется на любой площади или дворе, куда ветер предпочитает избирательно относить листву и всякий мелкий мусор. Достаточно наложить на такое место легкое направляющее заклинание «Неразносимого ветра» и метельщик здорово сэкономит на метлах. Ноздри рвал терпкий дух тления и першило в горле от тухлой сырости и прелой мимозы. Камиль разворошил компостную яму отряхиваясь от всей той заплесневелой пакости, которая успела к нему прилипнуть. Юноша встал на ноги расправляя по плечам комом сбившийся на спину плащ. Выгребая из за шиворота всякие ломкие палочки и хвою, истлевший, похожий на мышиную шкурку, ссохшийся прах. Оберая с одежды застрявшие листочки Камиль перепрыгнул через витую парковую ограду и энергично пошагал, мимо каменных плит заросших зеленым плющом, к малой стене внутреннего двора замка. Тусклые пряжки набрякших грязью сапог издавали приглушенный скрип. Могло показаться что юный волшебник сбился с пути, но с каждым шагом его сердце билось ровнее. Камиль провожал глазами густые кроны внутреннего сада. Кое-где плиты выпирали разросшиеся корни. Юноша перешагивал разломы, он шел аккуратно ступая, как по временным мосткам, когда услышал из под сумрачных сводов обращенный к нему голос.
-Игра в таинственность-любимейшее из развлечений Нобиуса.
Камиль оглянулся через плече и остановился.
-Он оказал тебе потрясающий прием,-с веселым спокойствием поинтересовался, подняв острый подбородок, Кароннак, при этом покусывая кончик тонких с проседью усов и поправляя серую шляпу с загнутыми полями и ярким пером. Рукава его верхней отороченной мехом куртки от плеча до локтей имели несколько декоративных разрезов, из которых выбивалась затканая золотом ткань. Бедра опоясывал шарф из серых и золотых нитей. Просторные, лосиного цвета шаровары были заправлены в мягкие сапоги с кожаными про лысинами на меховых отворотах.
Под крутыми ступенями ведущими на малую стену, между опутанными густой сетью зеленых побегов выпуклыми нетопами, в обширном повороте имелась глубокая выстроенная ниша, где на дубовом бочечке сидел нахальный шутник. Он положил на колено шпагу в стальных ножнах, пристегнутую через два кольца пасовым ремнем к скрытой портупее. Чашку с защитными дужками украшала головка, на рукояти которой красовалась оскаленная волчья морда. Двое его дружков стояли по сторонам в независимых позах. Важным и значительным в этот момент оказался винный погребок за их спинами.
То, что все трое терпеливо ожидали школяра, сомнений не вызывало. И, судя по одобрительным кивкам, все четверо были хорошо знакомы между собой. В ответ на подобную светскость Камиль отвесил учтивый поклон и огрызнулся:
-Вы начнете мучить меня прямо сейчас или подождете пока я проколю кого нибудь первым?
-Не думаю что этого будет достаточно, чтобы Властейший перестал относить тебя к кладези невежества,-моментально отреагировал на эту дерзость Виторлан. На нем были светло-синие штаны заправленные в высокие черные сапоги с раструбами срезанными сзади в верхней части. Полувоенный лазурный камзол расшитый шелком поверх вытканного рисунка добавлял яркости краскам вышивки. Ладно скроенный с длинными полами, он придавал рослому Виторлану щеголеватый вид, как и белый шелковый галстук прикрывающий шею. Левая рука в белоснежной перчатке покоилась на рукояти шпаги с вызолоченными металлическими накладками на ножнах. Солнечные блики дробились и посверкивали, отскакивая от богатой перевязи этого высокого красавца, дополняя его суровый, излишне страстный взгляд. Пряди косыми волнами обрамляли большую черную треуголку из тонкого плотного фетра украшенную плюмажем с черными и белыми перьями.