-Узнаешь чья?
-С восторгом и умилением сознаю восседающего в седле не человечески правильного поборника законности и повсеместного блага. Так что предлагаешь делать?
Жестикулируя перед носом Камиля, Гейс разъяснил свой план. Вдруг остановился и по другому поводу произнес:-Что-то не чисто там. Шума много от гостей было. А потом затихло все. Не по доброму,-он вопросительно посмотрел на Камиля, и с веселой злостью добавил:-Больно хочется мне тому чиновнику брюхатому свое уважение выказать. Тебе как. Ниче?
-А давай,-согласился Камиль.
Зовет ночь, подплетая постепенно к звону кольчуг, некую разгульную, лунно голубеющую резкость. Забитое темнотой пространство словно ждало раскованных, грандиозных воплощений.
Панцирный плащеносец остановился. Уверенным, неторопливым взглядом посмотрел по сторонам и свернул за угол. Мягкими шажками, спустившиеся вниз, Гейс с Камилем двинулись вперед. Вместе им было по силам многое. Волей обстоятельств второй караульщик появился с противоположной стороны чуть раньше, чем они предполагали, губя целый эпизод придуманного ватажниками плана, и значительно способствуя их боевой прыти. Он послал копье резко и мощно. Бросок косопузого был абсолютно смертельным. Непонятно как, но Гейс задел предплечьем пролетающее древко. Направленный в Камиля граненый наконечник ударил в стену над головой юного мага, и отскочив, с легким осевым вращением, воткнулся, взрыв посыпанную свежим песком дорожку. Гейс схватился за руку. Его очень сильно качнуло. Сжимаясь, точно от боли, притворяющийся Гейс подшагнул к подбегающему караульщику с низко склоненной головой, и резко разворачиваясь и выпрямляясь, с поворота локтем ударил его в лицо.
Наверное Гейс был очень хорош и ловок, либо, очень удачлив, потому что караульщик рухнул, мелькнув подошвами, даже не вскрикнув. Косопузый был вырублен надолго. В отважном азарте Гейс стащил с руки копейщика под кольчужную рукавицу и запихнул ее в рот караульщику. Камиль сорвал веревку вместе с развевающимся на нем бельем, и помог Гейсу оттащить стражника за невысокий палисадник. Связав безвольное тело и перекинув туда же копье, ватажники кинулись к лошадям. Каждая секунда шла на вес золотого песка. На мордах животных висели торбы с овсом и клевером. Лошади шарахнулись от чужаков, сбиваясь в одну строну, и грозя раздавить копытом подставленную ненароком ногу. Гейс безрассудно схватился за жесткую пыльную гриву здорового битюга и запрыгнул ему на круп. Конь нервно заржал и подался назад, чуть приседая на задние ноги. Гейс успел оттолкнувшись нырнуть и протиснуться в узкое как лаз окно.
Вдыхая острый запах конского пота, Камиль томительно долго, как ему показалось, ожидал вестей от проникшего в дом товарища. Маг хлопнул по морде лошади попытавшейся его цапнуть. Другая тут же стала разворачиваться, чтобы лягнуть школяра. Из за угла вот вот должен был появиться караульщик. Шансы таяли с каждой секундой, отсчитывая приближение караульщика тончайшим звоном стальных звеньев кольчуги.
Стремительной форелью вытянутая рука нырнула из окна вниз. Камиль подпрыгнул и схватился, скребя тупыми носками сапог о стену. Страшно сопя Гейс рванул юного мага вверх. Чувствуя направление, как какой нибудь почтовый голубь, школяр влетел в дом.
Поставив Камиля на ноги и продолжая крепко держать его за куртку, Гейс зашептал магу в самое ухо:
-Ниже не пойдем, я слышал оттуда голоса и звон железа. А сверху мне послышалось рыдание. Сдается мне, что там, где плачут, нашему толстячку самое место.
Они стояли на небольшой площадке лестничного пролета. На высоком, выкрашенном в один цвет со стеной выступе, в самом углу, горел слегка притухающий, скудный, давно оплывший огарок свечи. Радужка пламени казалась двойной.
Дом принадлежал людям преуспевающим. Перила вдоль ступеней черными полированными змеями, тянулись вверх и вниз. Лестница уходила в стрельчатый подъем потолка. Ступеньки оказались скрипучими, пришлось подниматься, сместившись к перилам, и ступая по самому краешку. Школяр неожиданно, с усилием придержал Гейса, и отстранив, подошел к двери, и сам открыл ее.
Камиль запнулся, поперхнувшись полнотой тьмы, и увидел ... молча и сухо плачущие, грозящие и просящие, настрадавшиеся ГЛАЗА.
Привыкая к темноте маг разглядел на полу комнаты женское тело, напоминающее сжатую, до самой последней ломкой точки, пружину. Возле не слишком широкой кровати с высоким изголовьем лежала связанная девушка. Скомканное покрывало с более светлой бахромой почти сползло на пол. Топчан на кривых ножках был опрокинут.
«Здесь бились упорно, силы заведомо оказались не равны.»
Девушка на полу шевельнулась и чуть поджав ноги напряженно глядела на вошедших. В каждой ее клеточке жила настороженность. Она позволила себе шмыгнуть носом, но при них не заплакала.