«Неужто в Араптана Делагрез перекинулся?»-Юный маг уже не знал на кого и подумать: «А искать надо. Пора бы уже не с проявлениями его, а с самим потолковать ... Создатель, блин. Сознательно мутит. Как в тумане живешь. Вроде разглядишь, а ухватить- никак. Да и он ли? Или показался он мне давно, а я его не понял?»
-Отделив молодых, крепких, заводных ребят в евнухи, сам торопишься портить оставшихся без ухажеров лучших девушек. Хотя впору было бы отправиться такому мерину в услужение к Ахил-Хану самому,-Камиль был легким на ногу, но перехватив инициативу в разговоре с Араптаном, подходил к столу медленно, оказывая честь высокому начальству с расстояния броска.-И все бы вышло честь по чести. Потому что в любое дело нужно вкладываться полностью, но ловкач, обучившийся подставлять заплывшую жиром задницу для успешного служебного роста, слаб спереди и силен сзади. Ты без покаяния, как во всем не без задней мысли много лет живешь. Грехов на тебе, как на запаршивевшем кобеле блох.
Араптан буквально впился в Камиля заплывшими щелочками и крайне агрессивным взвизгивающим голосом проорал:
-Не тебе, щеня, мои грехи подсчитывать!
Голос чиновника пресекся, когда он увидел в руках встающего Гейса полотняный мешок, из которого тот вынимал свиток. Затуманенные, налитые кровью глазки Араптана с бессильным бешенством ошарашенно таращились на Гейса, как на безумца. С примесью легкой жути чиновник воскликнул, немного от волнения путаясь в словах:
-Не смей к этому ... никакого касания иметь! Отдай.-Араптан протянул пухлые, немного трясущиеся, короткопалые ладошки.
Лицо Гейса решительно напряглось, сильная, цепкая рука с витыми венами под задубевшей кожей, дразня толстяка помахала свитком у того перед носом, и отдернула.
-Дай-ка мне. Я использую мудрость этой бумажки по делу,-Камиль перехватил бумагу о рекрутском наборе и тут же бросил свой трофей в камин.
Тлеющие угли-сон огня.
Пригашенные угольки, по такому случаю, заняли свиток, как тонкую бересту, закручиваясь всеми строчками и закорючками, сгорающими, спекающимися на углях судьбами.
Араптан проследил за вспыхнувшим пламенем исподлобья, сомнамбулически таращась на цветущие радужные языки. Взгляд его заплывших глаз был совершенно бессмысленным. Хмель мешал его соображению:
-Здесь, никак, бунтом попахивает?
-Сам-то ты не решишься,-нескрываемый веселый вызов глаз Гейса горел собственным огнем.-Никто из нас не осмелится подтолкнуть людоеда на сделку с его совестью. А стоящее дело всегда выгорит.
Стерпев и это, толстопузый мытарь уронил руки на столешницу. От чего и без того приземистая фигура Араптана казалась совершенно оплывшей. Кряхтя, в три погибели, чиновник тяжело встал и не подъемно задвигал зачугуневшими ногами.
-Напрасно вы в такое влезли, откуда вылазить не обучены.
В его немощной медлительности проглядывалась некая отчетливость. Камиль смерил взглядом расстояние до отброшенного в угол меча, и ровно в ту же самую секунду Араптан сорвал со стены овальное зеркало, и запустив им в балконное окно, провалился следом, чересчур резво для своего тучного тела, оказавшись в броске, как щитом, прикрытым от разлетевшихся осколков.
Араптан оказался не так пьян, как по нему было видно.
Толстопузый ускользал как намыленный и оказывается обладал достаточной пронырливостью, чтобы не запутаться в шторах. Уже с балкона толстяк начал оглашено призывать к собственной защите, срывая на воздухе голосовые связки:
-Стража! Ко мне! На помощь! В клинки брать!
Гейс сорвал штору, но балконная дверь оказалась запертой, тогда он бросился в развороченное окно в попытке догнать Араптана и заставить его заткнуться.
Комната сделалась неожиданно тесной. На пятачке с фасада начиналось бессодержательное кружение панцирников, лишенное всякого порядка, и от того опасное вдвойне. Камиль повлек Поправу совершенно в другую сторону. Оставленные им нарочно, и повернутые в сквозном замке ключи, теперь сыграли добрую службу сэкономив им на отмыкании несколько важных секунд. Они выбежали на лестницу, переводя в громогласные звуки любые, на первый взгляд, тихие движения, но панцирные плащеносцы, обитающие внизу, не подкачали. Топот по вздымающимся ступенькам нес их все подавляющую ярость навстречу беглецам.
Теперь уже лекарка горлицей увлекла юношу обратно. Оказавшись в собственной спальне, Поправа повалила Камиля с такой быстротой, что школяр невольно ушибся, но этого не хватило. Она заставила его ползти. Оказавшись под кроватью, девушка вжалась, оставив ему побольше места. Гулко опадало сердце. Камиль стянул чуть ниже сползающее покрывало.