Озаботив ...
В однообразном родстве Нобиуса и Балансира имелась причина, ведущая к неожиданным последствиям. Происходили события, в которые Камиль был очень серьезно вовлечен. Ему самому захотелось разобраться в тех обстоятельствах, которые приводили его к неожиданным озарениям. Вот и теперь у юноши появилась идея, воспользоваться коей он решил незамедлительно.
Балансир, призванный делами, вышел из «Червивой розы» первым. Быстро подкатил ожидавший его экипаж. За магом поднялась откидная ступенька и лакированная дверца кареты закрылась, спрятав яркую обивку салона. Мягко качнувшись на пластинах рессор, пузатое кузово легко сдвинулось, и запряженная пара лошадей разворотливо покатила карету в сторону торговых рядов. Кучер у Балансира был хороший.
Нобиус предпочел размять ноги и пройтись пешком. Тут же, рядом, студнем колыхнулось бокастое тело, как дрессированный пес у ног хозяина. И вездесущий Вертопрах поплыл над самой землей, отираясь возле мантии хозяина.
Чуть погодя, пошептавшись между собой, разошлись наперсники. Согбенная старушонка не сдвинулась со своего места. Камильумылся и вышел на улицу последним.
Солнце, наградным блеском, золотило бликующие флюгера. Выпячиваемые крыши, обрамленные небом, стискивались угловатостью неподвижных карнизов. Сахарком белоголовым тучки примостились над всем этим великолепием.
Камиль подобрался и сделался строже. Грязь под ногами темнела зелеными отметинами конских яблок, вокруг которых сердито копошились воробьи. Шебуршавшая стайка разлетелась, едва Камиль попытался их легко перепрыгнуть. Юный маг направился вверх по улице, заглядывая под нахлесты крыш и вчитываясь в вывески. Его вела неутоленная тяга молодости к справедливости. В начале третьего, тесно рассыпанные переулки и охваченные терпеливым взором юноши дома, привели Камиля на улицу Мастеров. Осталось буквально чуть чуть, и школяр, по проторенной дорожке, оказался возле ателье.
Отец Бьянки еще в прошлый раз обещал ему интересную жизнь. Камиль не собирался тратить время в пустую. Позолоченная лапа дверной ручки легко уступила его нажиму. Юный маг без приглашения пошагал через пошивочный цех. Подмастерье, возле гладильной тумбы, все шире разевал рот, опасаясь совсем откровенно ткнуть в Камиля пальцем и заорать. Позабыв о работе, он не нашел ничего лучшего, как поставить раскаленный утюг на кринолин готовой шляпы.
Запахло.
Белошвейки побросали шитье и непререкаемо завизжали. Визг-это, в определенном смысле, высшая степень насущной женской молитвы. Из паника традиционно точно повторяла предыдущую. Камиль шагнул в угол, снял с крючка чайник для всяких нужд, залил утюг и тлеющие под ним крикливые блестки показной роскоши. В клубах вырвавшегося пара он походил на юного бога.
-А ну ка цыц!-Громко прикрикнул Камиль.-У меня важный разговор к господину Левиндоку. Не мешайте мне. Сидите тихо.
Во взглядах многих женщин юноша прочитал обожание и упрек.
В гробовой тишине, отметая все хитрости, Камиль, самым деликатным образом, постучался в дверь кабинета владельца шляпного салона. Ему показалось, что оттуда веяло растратами. Юный волшебник решил постучать вновь, когда услышал из за двери.
-Что опять?! Я тоже пытаюсь работать. Ладно, входите уже. Раз уж ...
Хорошо смазанные петли не заскрипели. Камиль не представлял, как можно войти еще мягче. Покорнее. Едва он прикрыл за собой дверь, как вернул себе все, в чем раболепствовал. Коротко, по военному, кивнул хозяину, вдруг став выше и прямее, замер, чуть выставив вперед левую ногу и красиво положив руку на рукоять шпаги.
Барталамей Левиндок сидел за столом, продолжая копаться в разложенных бумагах. Если он и приподнял голову, то сделал это незаметно.
-Почему же на этот раз по скромничал, и не через окно заявиться изволил? Тебе же эдак сподручнее, а не как нормальным людям. Хотя, что я говорю, всякий маг гордится своими фокусами.
Камиль легонько сжал пальцы на чашеобразной оковке гарды.
-Мой визит,-юноша постарался заглушить личные нотки, придав своему голосу казенно официальный тон,-обусловлен следственным делом Владыки Нобиуса.
-Визитер-то с душком,-ехидно поддел мага Левиндок, медленно выпрямляясь и садясь поудобнее.-Неужели у Властейшего мага другого поверенного не нашлось?
Камиль игнорировал последнюю реплику. Испарить его энтузиазм насмешкой было не так-то просто.
По блестящей поверхности черного стола извивалась орнаментом серебряная проволока тончайшего сечения. Все стены кабинета были увешаны набросками и готовыми эскизами шляпок. Единственное окно полу закрывала едва задернутая штора с крупным, тканным рисунком насыщенной зелени, изображающим непролазные джунгли, оплетающие желтые камни древнего города, давно покинутого людьми. Напольные маятниковые часы звонким пощелкиванием отмеряли преодолевшие механизм секунды. Черная резная статуэтка полуобнаженной дикарки, с позолоченными кольцами вместо юбки, браслетами на запястьях и щиколотках ног, удерживала на голове подставку в виде плоской, грубо сплетенной, живописно суковатой корзины, на гладкой полировке которой стоял кофейник, на ножках-шариках, и пара чашек. Не счищаемый в глубине серебра налет кофейной пары казался загадочно нанесенным маршрутом не расшифрованной карты мавританских сокровищ. Юноша отлично помнил, как Бьянка рассказывала ему, что Барталамей очень гордился этими часами и высоко ценил точность их хода. Они достались ему по наследству, и были изготовлены очень давно, кем-то из его родственников. Корпус был сделан из дуба, а зубцы шестеренок механизма из сверхпрочного самшита.