Барталамей Левиндок дорожил своими привязанностями. Любой вандализм ему казался чем-то за гранью.
-После своего неловкого «фокуса» я не мог рассчитывать на ваше любезное расположение, но мне ужасно стыдно.
Левиндок несколько мгновений внимательно разглядывал юношу.
-Чего ты хочешь?
-Моя бестактность настолько вам приелась, что порождает в вас почти предсказуемую агрессию. У вас нет желания мне доверять, и кто же вас за это осудит,-Камиль, едва заметно ступая, приближался к столу.-Но ответить на единственный вопрос вы же можете,-совершенно невинно предположил юный маг. Его ладонь покоилась на перевязи, прикрыв сердце и демонстрируя полную искренность его просьбы.-Припомните, где мне следует искать человека, который посоветовал вам воспользоваться услугами пришлого мага, чтобы снять с вашего салона глупейший флер моего шутейного заклятья?
Взгляд Левиндока казался расстроенным и потускневшим, но ухмылка не выражала ничего, кроме сарказма:
-Я не вижу в твоих исканиях попытки, достойной моего уважения. Одна блажь и желание по хорохориться, геройства напустить перед дурочками,-Левиндок заговорил вполне спокойно и даже снисходительно, словно декларируя непроходимому глупцу всем очевидные истины:-Рукодельницы, девочки мои, с твоего чародейского баловства такими стойкими запахами напитались, что их ухажеры, не говоря уже о заказчиках, мой шляпный салон по другим улицам обходят,-хозяин мастерской ткнул пальцем в разложенные на столе бумаги.-Всю клиентуру мне распугал, разоритель. Ты даже представить себе не в состоянии, каково управлять двумя дюжинами взбесившихся женщин. Что, свое, небось, не пахнет! Принюхивается он без стеснения, почтение позабыв. Наглец.
-Урон вам, конечно, но заклятье я сниму незамедлительно,-поспешил оправдаться Камиль.
-Не больно ли ты великодушен, дерзкий щенок,-неожиданно взорвался Левиндок.-Без тебя справились!-И тут же прикусил язык, взглянув на Камиля с еще большей ненавистью.
-Я не от чего быстро не отказываюсь,-заверил его Камиль.-И настроен решительно.
Глаза Левиндока сузились в болевые точки. Чтобы он не говорил, все его слова теперь напоминали взрывчатое вещество:
-Пока глаза моей дочери горят, ты поживешь, даже если подпалишь мастерскую с четырех углов разом. Но я то знаю, что она для тебя всего лишь милашка, без дальнейших обязательств.
-Потрясающе,-удивился Камиль.-Вы знаете об этом больше меня.
-Ты, парень, шутник. Если не сказать, что нахальство твое сродни бешенству,-произнес на пределе, выражая всем своим видом не бесконечность собственного терпения, Левиндок.-Даже не знаю, зачем я с тобой разговариваю. Вон п-шел. Резную трость с серебряным набалдашником в шкаф убрал, а то бы ...
-Только попробуй,-сказал свое Камиль, и повернувшись, ринулся к двери, мгновенно за ней исчезнув. Стук его каблуков быстро удалялся по коридору.
Юный маг был чуть расстроен и немного подавлен. Он еще не решил, как станет разбираться с этой своей неудачей, но подозрения его были крепки: Левиндок явно знал больше, чем говорил. И еще, о многом догадывался.
Камиль встряхнул волосы и прислонился к стене, глядя куда-то вверх. Над кульминацией расправленных крыш, абрикосовых от солнца, засахарено посверкивали флюгера.
Все с ладиться. В силу характера, Камиля заводила жизнь неуступчивая, интересная, скрывающая свою яркую изнанку не так буквально, а иначе, как бывает спрятано самое искомое, что мы находим про себя в других, непостижимое общее, уместное, лучащееся в нас тепло.
Юноша опустил голову и перехватил взгляд поджидавшей его девушки. Она поманила школяра и он молча повиновался. Его взгляд стремительно залетал по Бьянке, точно чуткие пальцы по струнам плавно изогнутой лютни. Девушка стояла в каменной тени узкой ниши, укрывшись от солнечного зноя.