За эмалью пропыленного окна волнами перебегали отблески пунцового мерцания. Вдоль каменного забора лежали разваленные на куски фигуры. Камиль обошел разобранную конструкцию из огромных рук, ног и других частей тела. Выгнутая передняя половина рельефного торса напоминала невиданный панцирь, побывавший не в одной передряге. Собачья будка чрезмерно крупных размеров казалась пустой, хотя внутрь была втянута увесистая цепь. В конце двора, у самого дома, чернел, пустой на половину, угольный короб. Камиль пересек двор и подойдя к двери, подал сигнал хозяевам, воспользовавшись подвешенным тут же, на вкопанном столбе, остроумным колоколом в виде фрегата, днище которого разрывал гигантский осьминог. Юный маг взялся за свесившееся щупальце и ударил в «рынду». Выбитый звук показался Камилю тягучим, если не сказать тяжким, точно тот действительно всплыл из неведомых глубин.
Сутки потихоньку натягивали рогожку неба на ночную сторону.
Раздался пощелкивающий топоток громких деревянных башмаков, и не спросив кто пришел, дверь отворила женщина средних лет, в чуть сбившемся, расшитом скромной гладью, платке и простом удобном платье. На ее ровном, вполне приятном лице, тоже бродили пунцовые отблески.
-Вы к хозяину,-догадалась она.
-К жестянщику Андрагуру,-уточнил Камиль, вежливо поклонившись женщине.
Она почти обрадовалась. Видимо визиты незваных гостей в этом доме поощрялись хозяином.
-Старику действительно на сегодня хватит и давно пора отдыхать.
-Старику?-Вырвалось у юноши почти непроизвольно.
-Так и думала, что вы у нас впервые,-ее крепкие пальцы отпустили дверную ручку.-Проходите, я бы запомнила господина ваших лет, если бы вы уже бывали у нас,-в женщине проявлялось уютящее гостеприимство чуть под распустившейся прислуги.
Скрывшись за дверью внутренней перегородки, она оставила юного мага в одиночестве в почти пустой комнате. Сероватый камень стен походил на светлый палисандр, украшенный цветной керамической базиликой. Кованые прутья треножника стягивало единственное кольцо, верхние завитки изогнутых стержней держали чашу, внутри которой живо плескалось обернутое в железо искреннее пламя веселящегося огня. Камиль долго вглядывался в него и явившийся хозяин почти застал его врасплох.
Застиг.
Юный кудесник не заметил как скрипнули крепкие петли. В небольшой доменной печи, за спиной вошедшего, густел медовый водоворот пламени. Как зев печной собой заложив, он отсек жар и притушил звук, затворив дверь. Усталой развалкой Андрагур прошел несколько шагов, осветив себя пламенем треножника. На мастере была кожаная безрукавка и фартук, почти до самого пола, прожженный в нескольких местах. Седые волосы придерживала тканевая, сложенная в несколько раз, полоска, завязанная узлом сзади. Тяжелое мрачное лицо окантовывали не скулы, а настоящие волноломы. Волосы вились на кончиках, уплотняя край окладистой бороды. Даже без внешней респектабельности у него был чересчур гордый вид. Мановение его рук было почти царским, но и азарт работы они знали не хуже.
Плотным буравившим гостя взором Андрагур уставился на Камиля. Юный маг поклонился старику, залипая в патоку его взгляда. У хозяина были глубоко посаженные бесцветные глаза, нависающие седые брови, и прямой нос, с хищно открытыми крыльями ноздрей. Глубокие складки у переносицы и возле губ почти соединялись нитевидными, с потом и сажей, черточками мельчайших морщин.
Ощущая холодок в сердце Камиль заговорил:
-По воле Властейшего и по собственной надобности я пришел, чтобы узнать где, и в каком обличье таиться пришлый маг, прозванный Делагрезом. Его присутствие, где бы то ни было в окрестностях, а, тем более, в самом Чара-Тауне запрещено повелением Нобиуса. Только укажите мне место, в остальном мы справимся с поединщиком сами, не побеспокоив вас более необходимого.
Андрагур со значением блеснул в Камиля своими бесцветными, полными жара глазами.
-Себе не ври.
И пока Камиль удивленно смотрел на него, Андрагур легко откатил от стены бочонок с воском и усевшись на него, предложил юноше расшатанный табурет.
Как непрямись, а возраст спину сутулит, делая поступь мастера чуть широковато кряжистой. Усевшись, старик сделался плечист и осанист. Подрезающий выражение глаз мастера прищур был наполнен чем-то неизмеримо вечным и бездонным.
-Не то тебе интересно, про что со мной говоришь. А в чем оплошал и причин не понял.
Взгляд его внимательных глаз, пробегая, точно читал с листа все твои помыслы и затеи. Пожалуй из за них Камиль принял ершистую позу.
-Вы не первый на сегодня, кто знает о моих пожеланиях больше меня.