-Ты, мой юный друг, проявляешь въедливое любопытство,-ущипнул школяра Кароннак.-Великий Утешитель рано овдовел, но у него выросло двое прекрасных детей, один из которых превратился в редкую по красоте девушку, вопрос о родстве которой так тебя взволновал.
Камиль хмыкнул, отряхнул влагу по краям плаща, склонился и подтянув повыше мягкие отвороты сапог, независимо пошагал дальше. Наперсникам ничего не оставалось, как последовать за ним.
Укрывистые сумерки присаживали краски. Сквозь грязную парусину неба пробивались первые звезды. Искрометный точильщик ночи правил облитые красной закатной медью пунцовые отсветы о черное, выпученное ядро горизонта. В вертикальных водяных насечках, стены домов казались еще более обшарпанными.
Складывая неудобоваримые мысли Камиль вдруг понял потаенную символику заклятья Андрагура. Какую глубокую иронию определила степень цинизма недосказанного.
-Как они находят силы обитать подле друг друга?-Вырвался у школяра невольный вопрос.-Их союз слишком чудной и странный. Теперь понятно почему я раньше ни о чем таком не слышал. Как им хватает выдержки?
-Видишь как скоро ты догадался, от чего Нобиус не нуждался в широкой огласке столь прискорбного факта,-не забыл щелкнуть по носу юного мага Кароннак.
Лузгард издал нервный смешок:
-Не все так просто между ними. Они по сей день не притерпелись друг к другу. Эта битва своеволий, где Балансир постоянно провоцирует Властейшего, ведь даже лучшие друзья Владыки всего лишь его подданные. Нобиус постоянно имеет подле себя тень в лице Балансира, который, к тому же, на беду, еще и любим народом. Нобиус завидует и ревнует к популярности Балансира. У всякого свой норов, однажды рассорились, Великий утешитель покинул Чара-Таун, и жил на удалении полным изгоем, себя блюдя и оставаясь свободным. Не по чести ему, видишь ли, блаженному, Властейшего в гневе терпеть. И сам Нобиус изгонял Балансира, а потом сам же и вернуться просил, только что колени не преклонял, да он еще уговоры его слушать не хотел.
-На вид кроток и смирен, а по сути своей непокорен. Прежде чем Нобиус в следующий раз Балансира погонит, хотя при мне зарекался этого не делать, наперед трижды подумает, так ли назад звать станет. Пожизненная ностальгия самостоятельности, с присутственным укором двойника. Сравнивая и сличая проживаемую им жизнь со своей. Собственная опосредованная сущность проживающая параллельную жизнь. Чья смыкаемость с твоей собственной судьбой держится под большим знаком вопроса. Как жить, не растворяясь в своем двойнике, а расстраиваясь от недостижимой, застигнутой врасплох гармонии.
Теперь, когда Камиль узнал так много, он мог себе позволить ответную иронию:
-Да вы, батенька, поэт, как я пригляжусь сквозь вашу замызганную неприглядность. Говоря о своем господине, вам бы не помешала капелька любезности.
-Не делай детские глаза,-мгновенно вспылил Кароннак.-Я бы на тебя посмотреть хотел, как оно: не в зеркало смотреться, а себя видеть, и жизнь свою проводить, за чужим счастьем наблюдая.
Кажется эта тема была перепахана вдоль и поперек, и наперсники могли сплетничать о сиятельном маге часами.
Камиль не собирался ссориться и поддержал беседу, спросив совершенно миролюбиво:
-Я слышал, Нобиусу не везло с женами.
-Если говорить начистоту,-мокрая ладонь Лузгарда на манер шор таинственно полуприкрыла его рот.-Всем им заранее была уготована быстрая дорога на тот свет. Раз шесть он пытался завести семью, но как он не оберегал своих женщин, поперхнувшись за обедом чепуховой косточкой, они, одна за одной, уходили в мир иной, даже если переходили на кашу. Их косили болезни, которые оказывались неизлечимы, но не заразны. Или его избранницы умирали во время родов, вместе с приплодом.
-Одну из жен, сказывали, сшибла на улице лошадь.-припомнил Кароннак.
-Насмерть?-Поинтересовался Камиль.
-Как водится,-без тени злорадства подтвердил Лузгард.
Дождь, потеками неравномерности, завешивал усталые взоры, растворяя, точно в кислоте, мутнеющую глубину очертаний стен и заборов. Улица, как сомкнувшаяся сонность берегов, воплощала неопределенность, цедя тусклый лунный свет хоть на что-то, чего не коснулась густая тень дремотно прислоненных закоулков.
Пока все так непрозрачно, подтверждений, вроде бы, и не требуется, пока складывающиеся совпадения еще больше не запутывают и без того неразъясненное прежде.
Камиль внезапно замер, и еще в повороте, чтобы видеть, как ему это скажут, задал вопрос:
-Как тогда в Грезном граде смогли заточить Балансира в подвал его же собственного дома, и едва не обесчестили Поправу?! С его то авторитетом и обезоруживающими способностями.