Вот вот должна была начаться рукопашная схватка на стенах города.
Кажется, за все это время, Делагрез даже не сдвинулся с места. У него все получалось Выходило, как он того хотел. Как он умел это делать. Его работа, как мага, вызывала восхищение школяра. В своем Грезном граде он знал и умел все на свете. Обретая известную устойчивость, Камиль вдруг сам услышал как само успокаивающе нашептывает себе:
-Оставь мне этот краешек. Сохрани. Не отбирай ...
Он прекрасно осознавал, что его уговоры Делагрезу не нужны. Юный маг был уверен: могучий волшебник по недосмотру сохранил ему эту трещину под ногами. А мог бы ...
Камиль тот час запретил себе думать об этом, сильнее стиснув потными ладонями прохладную ткань, отбросив от себя эту мысль, как проклятье. И ноги его, едва не ощутившие в ту же секунду образовавшуюся пустоту, вновь почувствовал под подошвами лопнувший камень крепостной стены.
Мироздание устойчиво, но выверенность его требует постоянных, корректирующих посягательств, именуемых поступками.
«Нельзя давать слабину Делагрезу, иначе он не поймет с кем имеет дело»,-вооружая самого себя этим решением, Камиль посмотрел вокруг. Ратники почти взобрались на стену, арбалетчик, первому же показавшемуся из за края, всадил болт под забрало шлема и столкнул его вниз, отпихнув ногой. Кинжал полоснул по коже сапога, заставив арбалетчика вскрикнуть и отскочить. Следующий брошенный нож вошел ему точно в кадык. Двое ратников оказались на стене, выхватив мечи, они кинулись к лучникам ...
Среди всей этой людской суеты, Камилю пришла пора напомнить о схватке магов.
Перед заклинанием мелкие, зачастую маловажные подробности выходят на первый план. Обостренно ощущается каждая мелочь. Камиль разглядывал рубцеватые трещинки на обожженных кирпичиках, выбоины в песчанике, чеканку на панцирях, заросшую сорной травой и кустами насыпь, ров с водой у подножия каменной стены, конические крыши надвратных башен, желтые потертости на луках, взбирающихся ратников, цепляющихся топориками за лакуны и вып ушки сколов, все неизбежные шероховатости, душную пыль нагретого камня и бездыханно приоткрытый рот разбившегося лучника.
В голове юного мага стремительно зрело заклинание и произносимые слова казались влажными даже ему самому ...
... кнут воды, витками встань, собери со дна, до ила, всю скопившуюся силу ... с кем столкнешься на пути, быстротечно охлади ...
Тихая вода приподнялась, стеблем пошла расти в небо. Витки струй выбрали канал до мокрого грунта, с мальками и головастиками, ползучими стрекозами и рачками. Многотонная стремнина хлестнула водяным кнутом по карабкающимся воинам. Разлетающаяся брызгами плеть вода боем смыла их вместе с зацепистыми щитами и топориками с порушенной стены, забрав с собой крошечные фигурки барахтающихся захватчиков. Они били по мутной воде руками, пытаясь вырваться к воздуху.
Рубаха Камиля, как нарыв, вздулась под порывами поднявшегося ветра. Юный волшебник перевел взгляд на лохматую зеленую шубейку лесной окраины, он даже различил чуть выглядывающие из за бугра приземистые строения давильни и петляющие рядки виноградников.
Молодой чародей задал направление своему магическому посылу ...
Водный вал помчался от города. Исполинская волна с кипящей наверху пеной вытолкнула безжалостно тонущих, кувыркающихся в неистовой круговерти ратников и их лошадей обратно на бескрайний луг. Вода задавила их прущее ощущение вседозволенности и отбросила назад.
Заливаемая волнами кавалерия рвалась прочь и шпорила лошадей, срывая с боков несчастных животных мясо до самых ребер. Пешие удирали во все лопатки, не замечая, что уже по горло в приливе. Ноги лошадей разъезжались и они, тяжело оседая на круп, начинали плыть.
Поток добрался до обозных телег, лизнув их покачнувшиеся днища, подтопил крайние ряды солдатских палаток и, взяв на испуг, стал опадать и откатываться назад.
Долина напоминала заливной луг, мутные потоки воды возвращались в глубокий обводной канал, покрывая скользкий налет илистой слизи на окатышах донного галечника.
Краткое безумие обращенной в волну стихии заканчивалось. Нагретый луг начинал парить тонкой серебристой кисеей. Возникающий прозрачный мираж притуплял ощущение беды. Уцелевшие воины, успевшие отбежать достаточно далеко, в замешательстве топтались на одном месте и обтекали. Слишком многим из их товарищей взбунтовавшаяся вода вынесла смертный приговор. И кончина их была чересчур быстрой для честного поединка. Поле буквально засеяли неподвижными телами ратников, которые валялись в беспорядке и еще пару минут назад боролись за жизнь, а теперь напоминали волглые сгустки. Земля превратилась в непролазную кашу. В склизкой грязи ворочались выжившие.