-Эти глаза пугающей величины мне невозможно спутать ни с какими другими. Твой способ отвлечь их был одним из самых ...
Поправа схватила со стола скомканное платье с кружевными фестонами и торопливо прикрыла лоно и грудь, воскликнув:
-Ни слова больше!-Ужасно сердясь предупредила она его. Щеки Поправы горели от стыда, а глаза сверкали.-Я позволила это себе в обстоятельствах крайних,-девушка выразительно посмотрела на юношу.-Для тебя, между прочим.
Чувствуя в женщине надежность и, от чего-то, наглея по этому поводу, Камиль попытался войти внутрь, но был вытолкнут, запечатлев в себе перед закрытой дверью тихую истерику неодетой на людях девушки. Ее нагота была целомудреннее иных затворниц.
Наусканый пес бросился на Камиля, но цепь надежно удерживала собаку в удалении. Долгий лай мог привлечь внимание патруля с любой из соседних улиц. Маг торопливо зашептал пришедшее на ум заклинание от сторожевых псов ...
... сон короткий, но живой, кротким сделай, успокой. Снится сахарная кость, пусть уйдет не званный гость.
Собака понятливо уставилась на юного мага, перестав гавкать, и вильнув пару раз хвостом, присела на задние лапы. Тут же слабо дернувшись зевнула, и повалилась на бок, едва слышно заскулив и куснув воздух уже во сне.
Камиль тщательно обшарил каждого, поискав припрятанные ножи. Поза, в которой пребывал лишившийся чувств офицер гарнизонный стражи, натолкнула Камиля на идею, претворением которой он занялся тотчас. Юный волшебник вернулся к караулке, замирая от сладкого восторга при одной мысли, что она сейчас там. На этот раз юноша предварительно постучался и вошел внутрь.
Поправа оделась и была очаровательна донельзя, расправляя юбку на бедрах. Ее длинные ноги с тонкими лодыжками были обуты в атласные туфельки, расшитые цветными бабочками. Он поразился стройными чистыми линиями ее фигуры. Широко открытые глаза брюнетки были размером с небо, неотразимо влекущими и ослепительно зияющими некой внутренней высью.
-Хороша?-Не по девичьи дерзко спросила Поправа.
-Аж слюнки текут,-в тон ей ответил Камиль.-С такими глазищами на смерть идут, а не соблазнять. Как ты только успела так быстро раздеться?
-Захочешь-успеешь,-рассердилась напыщенная гордячка. Она внезапно опомнилась, выдав свое чувство глубоким вздохом-движением опадающих плеч.-Мне навсегда хватит этого позора. А как прикажешь поступать, когда тебя убивают прямо на моих глазах?
Расчеты здравого смысла не верят велению сердца, ибо в крепости характера воля, но тяжела ее поступь и только любовь окрыляет, делая легкой походку судьбы.
Камиль был обескуражен, и он, невидимка для других, не знал куда спрятаться, забиться от ее рдеющего взгляда. Он вынужденно отвернулся от принудительно въедливых, неукротимо женских глаз, словно захлебнувшись в невозможной норме ее искренности, и попросил девушку:
-Помоги мне найти прочную веревку.
Переизбыток легкости с каким она согласилась, выдал настрой девушки. Поправа заглянула под столб из темного тика, пошарила под скамейками, даже при этих нехитрых движениях ее стан соблазнительно изгибался. Она была обеспокоенно деловита, девушка раскрыла висевший на стене буфетный шкафчик и подала Камилю моток веревки. Маг вышел на улицу. В обсидиановом небе сверкали звезды, запустивший их стрелок был чрезвычайно терпелив, если рассчитывал воочию лицезреть, насколько точным попаданием завершиться их полет.
Не торопясь, но и не медля, школяр связал не успевших придти в себя стражников, запихнув бесчувственного офицера и двух его подчиненных в отдельные бочки, придав им позы эмбрионов. Перекатив на ребре переставил бочки со стражниками к стене винного склада, неплотно заткнул их донцами, на случай, если тем, очнувшись, захочется позвать на помощь. От толкал повозку, поставив ее так, чтобы она надежно подперла бочки в вертикальном положении, и у «эмбрионов» не было возможности их раскачать и опрокинув, высвободиться.
Пришлось изрядно повозиться. Легче было бы убить. Возможно, в отсутствии Поправы он бы поступил иначе, но навряд ли ...
Камиля взяли за рукав и он резко обернулся.
-Ишь раздухорился, рубаха то рассечена и прилипла,-отчитала его девушка.-Посмотри, у тебя тут кровь, позволь я займусь твоей раной,-и Поправа повела его за собой. Только теперь он ощутил, что рана горит, словно присыпанная черным перцем.