Камиль явно приуныл, он озадаченно молчал. Золотые обрезы книг скрывали пожелтевшие от времени страницы. На тисненых кожаных переплетах различались даже крохотные поры, которые то сужались, то расширялись вновь. Ему казалось, что хороший лоскут содранный с его собственной спины был растянут по лицевой доске «Основоположения Матрамагии.», так жарко горел затылок и лопатки.
-По части добывания знаний я идеалист. Затворничество-внешняя часть постижения магии в целом. Ты же искал возвышенного в ином. Магия не творится походя, как ты привык. Ты слишком мало времени проводил в одиночестве, так мало следуя моим тебе советам,-Нобиус глядел укоризненно, с подчеркнутым долготерпении на лице.-Любопытство-романтика разума. Я все надеялся на меткий ум. Вот вот, в скором будущем, ты дашь острастку капризам естества и юношеский пытливый разум захочет познать магические книги как орудия ремесла. И ты начнешь устойчиво прирастать в силе и знаниях. Но ты искал утешения в другом,-Нобиус все больше впадал в назидательный тон:-Я не в праве назвать тебя слабохарактерным, но ты не горбил спину над книгами. Не садил зрение при тусклом свете, закручивая фитилек ради экономии лампадного масла. Радость затеряться между книжными стеллажами тебе не ведома. И бледность твоя не от недостатка солнечного света по причине безвылазного пребывания в подвальных архивах замка. А из-за недосыпа во время изучения пуговок и крючочков под платьями похотливых вертихвосток,-во взгляде Нобиуса не исчезала глубокая озабоченность.-Твои амбиции мага сложились в одно только самодовольство вальяжного франта, да способности ходока ловеласа. Когда все задатки не вызывают ни одного поступка, который бы хотелось отметить, отличить, невольно закрадывается мысль, а не ошибся ли я в тебе?
Камиль словно бы очнулся и заговорил:
-Временами я раздражаю вас, Владыка. Но в моем возрасте всякая обстоятельность должна выглядеть вызывающе.
-Да хоть бы так!-глаза Властейшего мага диковато сверкнули.-Признаться, уже и ты сам презираешь меня за мое к тебе терпение?
Ветер сопел в трубе дровяного камина.
Нервная ухмылка в уголках губ юноши сочла за лучшее исчезнуть и строго сжаться в тонкую тоскливую полоску.
-Ваши слова, сплошные упреки, Властейший. Вы вырастили из меня преданнейшего из ваших приверженцев. Моя шпага и мои магические способности принадлежат вам безраздельно и по праву ...
-Ты даже не пытался изобразить усердие, не вняв ни моим намекам, ни сожалениям,-отмахнувшись перебил его Нобиус. Каждый его жест и до того был исполнен силы и зловещего смысла:-Ты любишь себя побаловать, все себе позволяя, исполняя малейшие свои капризы и прихоти. Я угадал в тебе мага, король ящериц, но за твою человеческую историю я не поручусь, как и за твой характер.
Терпя выволочку Камиль теребил кружево на манжете. Наконец опальный ученик собрался с мыслями и заговорил:
-Вы были оскорблены в лучших своих чувствах, Властейший. Я порой совершал необдуманные поступки. И если что-то рассеет мои заблуждения, так это только ваше внимание ко мне. Магия-это глубинные желания. И кое что можно решить только чудом. Все хотят, но не все могут. Во мне идет внутренная работа. Все время. И если я не карплю над книгами как вам того угодно-это не означает что я не учусь. В меня вложено столько надежд и я знаю как много с меня и взыщется.
Опадая целиком и частями пламя вспыхивало вновь. В масло светильников были подмешаны благовония, от чего голова Камиля начинала слегка кружиться. В глубине глаз Нобиуса мерещились белые звезды. Школяр старался не смотреть в них. Он неотрывно глядел на костяное кресло, с прямой высокой спинкой и плавно прогнутыми подлокотниками. Невероятно подробная и живая работа костореза. Вырезанная девушка сидела спиной, чуть повернувшись влево. Ее распущенные волосы разбегались по спинке кресла, то как лучики прямые, натянутые тетивой света. То валками струясь по сенокосному полю. То закручиваясь, точно вихрь в разгар урагана, а то вдруг взметнувшаяся прядь втыкалась лезвием, застревала выпущенной стрелой, наматывала кольца волос на древко брошенного копья, раня боковины кресла. И Камилю всякий раз чудилось, что если бы вырезанная с таким мастерством девушка обернулась-он бы увидел безобразно уродливый, весь в бородавках, вытянутый загнутым мясистым крючком нос хохочущей, с запахом нафталина, ведьмы.