Невидимка остановился и постоял, пропустив патрулирующий окрестности конный разъезд, пока топот копыт не стих в удалении. Дозорные возле сторожевых костров не заметили ни его приближения, ни того, как юный маг прошагал вглубь палаточного лагеря, довольно близко от них.
Скрывая малейший намек на движение Камиль миновал очередной, неосвещенный факелами, патруль. Он нес Делагрезу тайну, за которой тот не смог бы прийти к нему сам, поскольку руководствовался ложными толкованиями. И было важно, чтобы пришлый маг узнал ее именно в изложении школяра. Продвигаясь по вражескому лагерю невидимка нес в своей голове план дальнейших действий, от начала до конца, со всеми деталями. Для наглядности он готов был предоставить чертежи и рисунки. Но предсказать, как на его появление отреагирует Делагрез, было невозможно.
Камиль достиг просторного шатра, парусина натянутого верха едва заметно колыхалась на легком ветру, от чего крупное изображение ящерицы как бы изгибалось, шевелясь вполне естественно и правдоподобно. Юноша проверил в кармане на поясе наличие берестяной грамотки, как главное свое доказательство, бросил последний взгляд по сторонам на опирающихся на копья стражников и осторожно втиснулся под опущенный полог так, чтобы стража сочла это за дуновение ветра.
У него получилось ...
До рассвета оставалось еще часа три, когда Камиль отправился в обратный путь. Он без происшествий добрался до широкого рва с водой, тем же способом переплыл на другую сторону, но одеться не успел.
Злой, перепуганный голос патрульного разорвал ночь:
-Водяной! Чур тебя, нечисть! Чур!-Двое вооруженных ратников бросилось прочь, рискуя нарваться на стрелу, выпущенную с крепостной стены на звук. Высокая фигура поспешно устремилась к невидимке, повелевающе выкрикнув:
-Ни с места, если тебе дорога твоя жизнь,-старший патруля наставил на голого Камиля выхваченную из ножен шпагу.
Может быть он испытывал невероятное влечение к природе и воде, которая покрывала почти все тело юноши. А скорей всего сама вода, на которой не лежало никакого заклятия, выдала школяра. Только ратник был явно не из тех, кого накрыл водяной вал. Но удивительно странное, прозрачно бликующее видение, заключенное в человеческое обличье, не могло пересилить чувства долга, хотя его голос бессознательно дрожал, когда он грозно повторил:
-Тебе не напугать меня своим колдовством! Шлепнешься в грязь проколотый насквозь, если хотя бы подумаешь о побеге.
Камиль не рискнул проверять, оценив обнаженную шпагу, ловкую руку и воинственный вид ратника. Юный волшебник порылся в завязанной узлом одежде и достал охранную грамоту, подписанную самим Делагрезом. Наколол ее на кончик блуждающей возле своего горла шпаги и стал одеваться. Скудный отблеск лунного света в зеркале канала позволил старшему патрульному убедиться в подлинности предъявленной ему бумаги. Он отсалютовал невидимке шпагой, и не задав больше ни одного вопроса (видимо приняв Камиля за секретного лазутчика), последовал на поиски своих удравших солдат.
Его смелость заслуживала уважения, но командирские качества вызвали лишь снисходительную улыбку юного мага.
Камиль ступил под нависающую башенку, присмотрелся и увидел черную высечку люка в вышине. Просто так забраться туда было невозможно. Школяр поискал веревку вдоль стены, нашел спускающийся конец, привязанный Поправой, по его совету, к веревочной лестнице, убранной с глаз наверх. Серость неровных стен и темнота превосходно спрятали остаток найденного шпагата, за который Камиль не преминул дернуть. Свернутая наверху лестница вывалилась из проема, на лету раскручиваясь в длинную ребристую ленту.
Поднявшись в башенку юный маг вытянул лестницу обратно наверх и запер люк на засов. Связка висела на ключе, который торчал из скважины. Камиль запер дверь и отправился вниз. Он запретил Поправе дожидаться его тут, чтобы не навлечь на девушку беды, чего доброго целительницу могли обвинить в пособничестве нападению на городскую стражу.
Юноша шел через пепелища, шлепал по грязи залитых водой дымящихся развалин, мягко крался мимо погорельцев, оплакивающих свое недавнее жилье, точно просачивался сквозь основы нелепых табу, которые предстояло пошатнуть самым решительным образом.
Маг отыскал целительницу там, где у них и было договорено встретиться, то есть возле аптечного амбара. Край неба зардел тонкой каемкой розовеющей зари, когда Поправа по наставлению Камиля прикупила крепчайшего каната четырех видов, заплатив по ночному времени из выделенных юношей денег полторы цены. Мастерам работающим с тростником было велено сплести корзину нужного размера, но за срочное исполнение те взяли дорого и вперед, пообещав управиться к сроку и доставить изделие в указанный двор. Целительница переговорила с кузнецами и решив вопрос с авансом, оставила им как бы свой заказ, намекнув, что исполняет просьбу Балансира. Вручила оружейникам чертежи и в подробностях повторила нашептываемые тут же ей в самое ухо невидимкой пояснения к возникающим у мастеров вопросам.