-Ишь как взлетел,-шляпника тайно задела выдумка школяра.-Как таких только земля носит,-и полу бегом направился в дом, раздавая указания всем попадавшимся на пути.
Вертопрах увлекся занимательной игрушкой, занося воздушного змея все дальше вверх. Он давно выбрал весь канат и не привязанный к бухте конец уплывал в вышину, напоминая оборвавшийся нерв.
На мостках осталась лежать оброненная кружевная перчатка Бьянки.
Багряный змей вскинулся, плетеное донце корзины раскачивалось и вязало каждый шаг, не давая устойчивости нив чем, точно палуба корабля поднятая высокой волной. Небо вокруг стало всеобъемлющим и повсеместным. Но Камиль не жалел, наоборот, он испытывал возбуждение и некую неподвластную доселе форму свободы. Змей тянулся ввысь, а Камиль держался за край «лукошка», и широко расставив для устойчивости ноги, осматривался. Поразившие Грезный град метастазы пожарищ были повсюду. Огонь вылизал до фундамента целые кварталы. Все, что могло сгореть, выгорело дотла, до копоти, превратив нутро жилых улиц в головешки и золу. Будь в городе чуть меньше каменных построек, он бы выгорел весь. На улицах не было видно ни единого человека, все попрятались от дыхания вечного сна. Только со стен, не давая себе труда как следует прицелиться, звучали одинокие пушечные выстрелы как напоминание, что остались еще способные защищаться.
Размеренными взмахами взламывая поток воздуха дракон, как огромная переливающаяся муха, кружился над гноящимися ранами города. Его чешуя сверкая переливалась, точно по ней тек жидкий огонь. Опираясь железным брюхом о тугие струи воздуха аспид небесный изогнулся как степная гадюка и по кривой спирали текучим движением легко принизил себя, оказавшись над Грезным градом, но оставив воздушного змея поверх собственных крыльев. Он был такого размера, что теперь казался поистине вездесущим. Его клятая тень висела над покоробленными фосфоресцирующими на солнце крышами огромной черной медузой. Дракон шевелился и изгибался под корзиной с Камилем, как невероятно длинная рыба стоящая против течения.
Юный кудесник почти решился, он перекинул ноги на внешнюю сторону корзины, крепко держась одной рукой за натянутый трос, а другой вцепившись в переплетение жесткого тростника. Естествоиспытательство школяра могло закончится чем угодно, столь пугающе емким было ощущение безграничной высоты. Школяр мог сверзиться в любую секунду, в мыслях он непременно промахивался. Смаргивая вышибаемые ветром слезы Камиль напряженно всматривался в гребни на спине дракона, которые сейчас напоминали плавники охотящихся стаей акул. У него не было пробной попытки и решиться на подобный поступок мог только волшебник с «Приором» как у него. Эта мысль посетила его как последняя надежда. Прыжок вниз мог вести в никуда и стать последним.
Совладав с собой юноша отпустил руки и ... и прыгнул.
Камиль падал на дракона, как на дно опустившегося в пятки сердца. Ему казалось, что корзину в последний момент некстати развернуло и солнце раскаленным ожогом невыносимо полоснуло по глазам. Юноша вытянулся в немыслимом прыжке, весь сколько мог, ему показалось, что железного птеродактиля качнуло и он промахнулся ...
В его распоряжении было всего мгновение, которым он воспользовался так неумело.
... прощаясь с жизнью, Камиль успел все таки вцепиться в выступающий на спине дракона гребень. Удар плашмя вышиб из него дыхание, но он отчетливо ощутил всей грудью дрожь под выпуклыми неровностями вибрирующих чешуек. Тотчас накинувшийся на школяра ветер начал уволакивать его беспомощное тело, пытаясь сорвать пальцы со скользкого метала, смахнуть, совратить мага на легкую смерть. Мышцы юноши, казалось, вот вот лопнут от напряжения. Увенчанные флюгерами верхушки зданий всем разрозненным частоколом копий, чудилось, метили сразу ему под ребра, а земля внизу была чересчур зазывной, но при этом страшной и далекой.
Спинной гребень приподнялся, издавая грозовые раскаты, подобно листовой жести. Юноше удалось выждать и подтянувшись, с четвертой попытки, перекинуть ногу за гребень.
Как он смог не навернуться-одному магу известно.
Ярящийся дракон душераздирающе взревел и даже небеса, казалось, задрожали от его жуткого рева. Змей напрягся, и, рассекая воздух, ненавидимое видение плавно понеслось облетать город. Его глазницы пылали точно раскаленные для клеймения скота прутья.
У Камиля тут же заложило уши и в голове начался звон, способный мерзостью звука свести сума. Ветер казался ледяным и не только таким, он точно тер по коже наждаком, пытаясь соскрести и растереть в кровь лицо и руки юноши. Словно вся тяжесть воздушного океана протащила юного мага сквозь штормовую волну. Маг пополз вперед, не представляя как можно пережить подобный полет. Неистово завывающий ветер забивал выталкиваемый при дыхании воздух обратно в легкие. Школяр медленно но неумолимо приближался к голове дракона. Его собственное горло казалось ему настолько сухим, точно его провялили и натерли прожаренными сухарями.