— Не спится? — раздается у меня за спиной. По коже пробегается холодок. Не слышала, как он вошел. Задумалась.
Сильная рука обвивает талию. Спиной чувствую жар его тела. В стекле в отражении вижу, что рубашка на Камиле расстегнута.
— Сегодня был очень насыщенный день, — осмеливаюсь положить свою ладонь на его руку, обтянутую темным рукавом. Чувствую, как она напрягается под моей ладонью. Запрещаю себе ее отдергивать. Наоборот, медленно глажу по его руке, ощущая, как в животе все сжимается и вибрирует.
Камиль цепляет кружевную бретельку моей ночной сорочки. Тянет ее вниз, тоже глядя на наше отражение. Ткань падает с груди…
— Сегодня нельзя, — вырывается у меня.
— Почему? — ладонью накрывает полушарие, начинает массировать и тереться о сосок.
— Женские дни, — смущенно отвечаю. Его это смешит. Грудь ходит ходуном, пальцы на моей груди непроизвольно напрягаются сильнее.
— Девочка, — он наклоняется к моему уху, щекочет черной бородой шею, — ты думаешь меня можно напугать кровью?
В следующую секунду он поднимает меня на руки и несет в ванную комнату. Прямо в сорочке ставит в поддон душевой кабины. Делает шаг назад.
— У тебя две минуты, чтобы подготовиться. Сейчас вернусь.
Серьезно?!
Ладно. Без паники.
«Я не боюсь» — напоминаю себе. — «Не боюсь. Это всего лишь месячные. Если его все устраивает, значит секс все равно случится. Он возьмет то, что хочет. Если сопротивляться, будет только хуже».
Готовлюсь. Камиль возвращается без рубашки. Брюки снимает в ванной. Обняв меня одной рукой, поднимает от пола и вновь ставит в поддон. Заходит следом, включает воду и смотрит, как на мне намокает сорочка. Ткань начинает липнуть к телу, становится практически прозрачной. Он стягивает ее с меня, перешагиваю, толкаю в сторону, чтобы не мешалась под ногами.
— Если ты не будешь сопротивляться, больно не будет, а кровь — это дополнительная смазка. Тебе будет легче принять меня.
Просторная душевая кабинка спокойно вмещает нас обоих. Камиль разворачивает меня лицом в стене, прижимает к себе. Обеими ладонями массирует грудь, трется горячим членом о спину. Невольно сжимаюсь, в очередной раз вспоминая, как это — чувствовать его «монстра» в себе.
— Расслабься, я сказал, — по позвоночнику проносится электричество от его тона.
Делаю глубокий вдох, выдох. Камиль, рисуя круги на моей коже, спускается все ниже и ниже. Гладит лобок, давит ладонью на внутреннюю сторону бедра и ступней стучит по моей ступне, требуя расставить ноги шире. Поглаживает там пальцами.
— Сама, — слышу его улыбку.
Боже, нет! Это же так неловко, трогать себя, да еще и при нем. Он ведь даже не видит. Зачем тогда?
Камиль целует меня, ласкает языком ухо, требовательно впивается зубами в пульсирующую венку на шее. Между бедер влажно. Скапливающееся внизу живота желание смешивается с каплями крови. Стыдно и очень интимно.
Подчиняюсь своему хозяину. Нырнув ладонью между бедер, проталкиваю пальцы между складками и массирую клитор, а Камиль, тяжело дыша, терзает мои соски.
Сегодня все не так, как было до этого. Он какой-то совсем другой, хоть и продолжает измываться над моим телом в своей грубоватой манере.
Становится жарко. Он накрывает мою ладонь между бедер своей и топит во влажной плоти два пальца. Изо рта вырывается стон. Неприличный. Громкий. Его усиливает эхо в кабинке и не заглушает льющейся водой.
— Еще… — хрипит мне в шею и переплетает наши пальцы, перепачканные в моей крови и смазке.
Откинув голову ему на грудь, кусаю губы, чтобы снова не застонать.
— Не зажимайся, — хлопает ладонью по складочкам.
Убирает оттуда мою руку. Упирает мои ладони в стену, оттягивает на себя поясницу. Психует, что ему неудобно. Разворачивает к себе лицом. По спине пробегают мурашки от соприкосновения с прохладной стеной.
— Держись за меня, — сам кладет мои руки к себе на шею. Ладонями сжимает бедра и поднимает вверх.
Непроизвольно взвизгнув, цепляюсь за него сильнее. Камиль удерживает меня одной рукой, второй помогает себе протолкнуться в мое тело. Как всегда, входит грубо, сразу на всю, и мне почти не больно. Сейчас боль скорее от размера, чем от самого действия.
Его черные глаза практически на уровне моих. Он полностью контролирует и мое тело, и пламя, гуляющее под кожей.
Болезненно сладко сокращаются все мышцы. Он прижимается. Я напрягаю ноги, удерживаясь на его бедрах. Целует с напором, жадно и жарко. На языке остается горьковатый вкус его сигарет. Он вылизывает мой рот, подстраиваясь под темп собственного тела. Давление внутри меня усиливается.
— Больно… — решаюсь сказать, не надеясь, что он услышит.
Давление становится слабее. Я могу выдохнуть и полноценно вдохнуть. Благодарно отвечаю на его поцелуй. Решаюсь провести ладонью по напряженному плечу. Чувствую, как под загорелой кожей перекатываются канаты мышц. Очерчиваю их пальцами. Прикасаюсь подушечками к шее. Камиль снова набирает темп и мое тело содрогается в оргазме прямо в его руках.
Довольно ухмыляясь, на мгновение перестает орудовать своим «монстром», просто вдавливается, упираясь напряженными яйцами мне в промежность.
Новый рывок. Еще один. И еще…
— Ммм… — закатываю глаза, все еще дрожа.
Внутри резко становится пусто. Он берет меня за запястье, кладет ладонь на стояк.
— Помоги мне кончить, — хрипит, глядя в глаза. Опускает взгляд вниз и смотрит, как я вожу ладонью по его члену. — Сдави сильнее, не бойся.
Подчиняюсь и меняю темп. Моя ладонь двигается все быстрее. Камиль впивается в мои губы очередным поцелуем. Провожу пальцами по бархатной головке, опять сжимаю член и делаю еще одно движение вверх-вниз, снова вверх.
Густая горячая сперма брызгает мне на живот. Глаза Камиля темнеют еще сильнее.
— Ты почти не дрожишь сегодня, — выдыхает он. — Больше не боишься меня?
— Я стараюсь, — опускаю взгляд. Он обнимает. Я позволяю себе обнять его в ответ.
Камиль замирает от удивления. Я тоже. Мысленно готовлюсь к наказанию за дерзость. Но его не следует. Он просто молчит, вычерчивая линию пальцами вдоль позвоночника до копчика и обратно.
— Так будет не всегда, — говорит он.
— Я понимаю.
— Это хорошо.
Берет губку и смывает с нас следы секса и моей крови. Из душевой выходит первым, дает мне возможность закончить гигиену в одиночестве.
Захожу в спальню. Камиль лежит на моей кровати с полотенцем на бедрах.
— Иди сюда, — хлопает по свободному месту рядом.
— У меня волосы мокрые, — даже показываю на влажные сосульки.
— Потом высушишь. Я хочу с тобой поговорить, — от его серьезного взгляда по спине проходится мороз.
Забираюсь на кровать. Усаживаюсь, подогнув под себя колени. Камиль внимательно смотрит мне в глаза. Берет в руки мои ладони и вгоняет в ужас, произнеся:
— Расскажи мне про себя и Скифа. Лгать не советую.
Глава 17
Ясна
Дело не в том, что я собиралась солгать, а в том, что я не знаю, можно ли об этом говорить. Отец в свое время требовал молчания от всех, кто так или иначе знал о ситуации и был вхож в наш дом.
Семейная тайна.
С другой стороны, я больше не принадлежу семье отца. Моим хозяином стал Камиль Садер и, если он требует рассказать, а это именно так. Это не просьба. Я должна подчиниться?
Возможно, ему необходимо услышать главное.
— Брат ни разу не касался меня. Даже случайно. Он хорошо знает правила и…
— Я не об этом сейчас, — прерывает Камиль. — Думаешь, я бы не догадался, будь у тебя хоть немного опыта соприкосновений с мужчиной? Что-то другое было между вами. Ты ведь не просто так его боишься. Твой отец не менее жесток. Я сомневаюсь, что он проявлял к тебе родительскую любовь или хоть как-то церемонился. Но его ты не боишься. Ты боишься брата. Почему?
— Его стало слишком много вокруг, когда мне исполнилось четырнадцать. Мы с няней жили в отдельном крыле дома. Заходить в него разрешено далеко не всем, но мне можно было сидеть вместе с семьей за обеденным столом. Я любила такие моменты, — грустно улыбаюсь. — Я чувствовала себя обычной девочкой, дочкой своих родителей, мечтала… — прикусываю язык.