С нетерпением ребенка перепрыгиваю лепестки, и забираю послание. На кусочке картона уже знакомым мне почерком выведена лаконичная строчка:
«Тебе больше некого бояться. Я все решил»
Самира читает через мое плечо, и я чувствую, что продолжает улыбаться. А меня охватывает чувство тревоги.
— Заботится, — она гладит меня по плечу.
— Не приходит больше, — вздыхаю, все еще не понимая, хорошо это или плохо, и чем грозит моей семье.
— Занят. На рассвете уезжает, приезжает тоже ближе к рассвету. С той ночи, когда он ушел от тебя в последний раз, в нем что-то поменялось. Я вижу, но пока не понимаю, что именно, и хорошо ли это. Раз прислал цветы, наверное, хорошо. Не забивай свою хорошенькую головку мужскими заморочками. Давай пообедаем, а потом я пойду, займусь своими делами, а ты, как и хотела, можешь сходить в библиотеку.
Мы едим в моей персональной гостиной, пока в спальне наводит порядок вызванная Самирой прислуга. Две молчаливые женщины меняют постельное белье, собирают лепестки в красивые чаши, наполненные небольшим количеством воды. Разбросанные просто так цветы собирают в букеты и расставляют в вазах по комнате. Закончив, также молча уходят.
— А ты можешь научить меня готовить? — спрашиваю у своей гувернантки, разламывая на кусочки еще теплую лепешку хлеба.
— Зачем? — она не доносит ложку до рта.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Хочется попробовать. Обещаю быть внимательной и послушной, — улыбаюсь ей. — Пожалуйста, — вожу пальчиком по столешнице.
— Вот лиса! — смеется Самира. — Ладно. Попробую договориться с поваром, чтобы нас пустили на кухню. Все, маленькая, мне надо идти. Не скучай.
Она тепло улыбается мне и уходит, а я, оставив посуду на столе, иду в библиотеку. Пока бумажные книги мне все же ближе, да и посидеть с телефоном уютнее именно здесь, среди высоких полок и множества миров, спрятанных за красивыми обложками.
Отправляясь в виртуальное путешествие по еще одному из крупных городов мира, не замечаю, как мое уединение прерывают. Ощущая на себе чужой взгляд, сначала передергиваю плечами, пытаясь его сбросить, потом все же поднимаю взгляд на вошедшего.
— Привет, — облокотившись спиной на стену и скрестив ноги в щиколотках, засунув руки в карманы черных брюк на меня смотрит Аяз.
Хочется спросить, как его сюда пропустила охрана и что он вообще здесь делает, но вместо этого я вежливо киваю и внутренне подбираюсь.
— Я пришел поговорить о своем младшем брате, — сообщает он о цели визита, удивляя меня еще больше.
— Почему со мной? — откладываю телефон в сторону.
— Потому что Индира, как это ни печально, на Камиля не влияет, а ради тебя он пошел убивать. Значит и послушает он тебя, если ты хорошо попросишь. А я что-нибудь сделаю для тебя в благодарность. На вопросы отвечу, например. Или привезу что-то из города. Поговорим? Это не запрещено.
— К-кого он убил?? — в ужасе смотрю на Аяза.
— Не-не, маленькая принцесса, это так не работает. Сначала я озвучиваю условия, потом ты соглашаешься, выполняешь и получаешь ответную услугу. Ничего сверхъестественного мне от тебя не нужно. Исключительно то, что ты умеешь от природы. Мой младший и самый близкий брат заперт в клинике. Ему там плохо. Пичкают всякой дрянью, чтобы все время спал. Из палаты выводят под конвоем, также возвращают обратно, а он — молодой пацан, которому всего двадцать два года. Его ломают. Я хочу его вытащить, но решение об амнистии принимает Камиль. Сделай так, чтобы он его принял, и сразу два Садера будут у тебя в долгу.
— Даже если бы я хотела, вряд ли смогла бы повлиять на вашего старшего брата, Аяз. Вам лучше меня известно, что решения принимают мужчины. И если жена еще имеет право что-то просить, то я, к сожалению, нет.
Он отлипает от стены, медленно идет ко мне. Я вжимаюсь в кресло и обнимаю себя руками. От его взгляда хочется спрятаться. Это ужасная черта всех братьев Садер. Только Адиль смотрит иначе, а эти всегда плотоядно!
— Я не трону тебя. Я же пришел договариваться, — он нарушает правила приличия, подойдя слишком близко. Так, что в нос сразу бьет запах его резковатого одеколона. Цепляет пальцами столик с книгами. Катит его по паркету и усаживается на него, как на табуретку, снова соблюдая дистанцию. — Я люблю своего брата, Ясна. Мы с Расулом с детства были друг за друга. Сейчас Камиль забрал его у меня и мне хреново. Рас накосячил, но он не заслужил такого обращения. Включи свои женские чары, ублажи Камиля до такого состояния, чтобы у него размягчился мозг, и попроси. Убедительно попроси, чтобы он выпустил Расула. Я присмотрю за младшим, и он больше ни во что не влезет.
— Нет, — качаю головой.
Мне так мерзко становится от его формулировок. Чувствую себя грязной, продажной женщиной, которых покупают мужчины, как раз, чтобы ублажить свою похоть. Я видела и других на аукционе, но сейчас почувствовала себя именно так. Будто меня окунули в чан с экскрементами.
— Да брось. Мы же здесь все понимаем твое место рядом с ним, правда? В моих силах сделать твое существование в этом мире чуть интереснее. Помоги мне, — он достает телефон, водит пальцем по экрану и разворачивает его ко мне, показывая фотографии бледного Расула, привязанного за запястья к кровати, с иглой от капельницы в вене. Сердце сжимается при виде молодого, красивого парня в таком состоянии.
— Для этого должны быть причины. Камиль вряд ли поместил его в клинику просто так, — отвожу взгляд от экрана мобильного.
— Говорю же, Рас наделал ошибок, Камиль его наказал. Наш старший брат никогда не скупился на жесткие меры. Поможешь?
— Я не знаю, — качаю головой.
— Подумай, — подмигивает парень, встает и уходит.
После его визита остается крайне странное ощущение. С одной стороны гадко, с другой — из головы теперь не выходят фотографии Расула. По-человечески его становится жалко. Разум же подсказывает, что в это дело лучше не лезть, братья разберутся сами.
Сосредоточиться на чтении больше не выходит. Мой мозг упорно связывает записку от Камиля со словами Аяза.
«Ты можешь больше не бояться. Я все решил» и «Он пошел ради тебя убивать» в связке дают один очень страшный вывод.
И страшный он для меня не потому, что я догадываюсь, кто это может быть, а потому что этого человека мне совсем не жалко. Я настолько его боялась, что сейчас ко мне приходит облегчение, вместо скорби о потере брата. Мои выводы могут быть ошибочными и скорее всего меня все же накроет немного позже, но в эту секунду даже воздух вокруг меня вдруг становится чище.
Мне все же удается отвлечься. Из библиотеки меня забирает удивленная Самира.
— Ты так и просидела тут с обеда? — киваю. — Что тут делал Аяз? — строго смотрит на меня.
— Мы разговаривали, — честно отвечаю ей.
— Не делай так больше. В следующий раз сразу зови меня или охрану, чтобы его выпроводили. Нечего ему тут делать! Камиль вообще закрыл это крыло для посещений. Ладно, с этим я разберусь сама. Пойдем на кухню. Ради тебя я все же уговорила повара дать нам возможность похозяйничать на его территории.
Глава 22
Ясна
Когда смотришь ролик или читаешь в книге, все кажется так просто, а на деле у меня получилось почистить одну морковку, на картошке я порезала палец и довела Самиру до смеха со слезами.
— Я совсем безнадежна, да? — тяну в рот снова начавшую кровить фалангу.
— Девочка моя, — очень тепло улыбается Самира, — для той, кто даже кусок хлеба себе ни разу в жизни самостоятельно не отрезал, все не так страшно. Продолжим или все на сегодня?
— Конечно продолжим! — радостно хватаюсь за ножик и очередную картофелину.
Самира все забирает, обрабатывает мне палец, заклеивает его пластырем и только после разрешает замучить еще один несчастный овощ.
Руки все грязные, ранка все еще пульсирует, но настроение все равно на максимуме. Наверное, впервые за последние дни мне действительно хорошо.