— Твое возбуждение пахнет чертовски вкусно, — он водит подушечкой пальца по моим губам. Отчетливо чувствую запах его члена, оставшийся на них.
Через секунду мои губы накрывают его. Черная борода трется о кожу, а опытный язык быстро преодолевая сопротивление врывается в рот, тараня его не хуже гигантского «монстра». Растерявшись, не сразу понимаю, что это поцелуй и на него надо отвечать. Кончики наших языков соприкасаются и между моих бедер стреляет молния, заставляя дрожать все мышцы.
Он довольно смеется, спускаясь губами к шее. Оставляет на коже острый, болезненный укус и через мгновение проводит по соску высунутым языком. Тело выгибает от волны удовольствия. Камиль посасывает мою грудь, перекатывая между зубами темную горошину, оставляя красные следы на светлой коже. Но мне не больно. Мне невыносимо жарко, стыдно и пошло.
Перестав терзать грудь, его рот оставляет влажные следы на моем животе. Он давит языком на камушек в пупке, рисует им круг и прокладывает дорожку до лобка. Резко откатывается на бок. По моей коже вдруг проходит озноб, и она покрывается мурашками.
Устроившись рядом, Камиль разводит мои ноги в стороны. Прижимает одно бедро своим, вдавив его в матрас, и пальцами проводит по моей изнывающей женственности. Размазывает влагу. Медленно выводит там круги, постукивает, зажимает плоть между пальцев, сдавливая ее до боли, смешанной с удовольствием.
— Не сдерживайся. Хочу, чтобы ты стонала.
А я всеми силами стараюсь удержать это в себе, кусая губы. Мне вдруг показалось, что это будет слишком… Но он разрешил. Он сейчас рулит моим сознанием. Он управляет моим телом. Хозяин дал команду и резко убрал пальцы, буквально выдирая из моей груди первый стон и жалобное поскуливание.
— Ни хрена тебя ничему не научили, — смеется он. — Громче, — шлепает ладонью между бедер и начинает давить на клитор.
Мне кажется, я сейчас взорвусь. Просто лопну и навсегда исчезну. Его грубость не вяжется с тем, что он делает в эту секунду с моим телом. Мне остается ловить момент и позволить ему проколоть пузырь в кипящей лавой в своем животе. Я растворяюсь в собственных болезненно сладких ощущениях. Его язык едва прикасается к моему соску и пузырь лопается, разливая жар по венам.
Последнее, что я слышу, это смех. Его довольный, тихий смех. И вдруг становится темно.
Глаза открываются лишь утром. Сознание еще плавает между сном и реальностью, смазывая границу и подкидывая мысль, что прошлая ночь мне приснилась.
Поворачиваюсь на бок.
Моя постель все еще хранит тепло его тела. В комнате отчетливо чувствуется запах спермы. А на смятой подушке лежит тонкая золотая цепочка с черным, как глаза Камиля, камнем в виде капли.
Дверь моей спальни тихо открывается. Я натягиваю простыню по самый подбородок, стараясь максимально прикрыться.
— Как ты, Ясна? — с теплой улыбкой входит Самира.
Ее беспокойство выдают лишь глаза. Я честно пожимаю плечами, потому что не знаю, как я. Не могу определить. Физическое и душевное состояние слишком разные, чтобы сложить их в единую картинку.
Моя гувернантка присаживается на край кровати. Всматривается в мое лицо, пытаясь отыскать там ответ на свой вопрос.
— Опять делал больно? — отрицательно кручу головой и достаю из-под простыни кулачок с зажатой в нем цепочкой. Раскрываю ладошку, показывая женщине подарок. — Даже так, — хмыкает она. — Это значит, ему все понравилось. Носи иногда, чтобы он видел. Еще день отлежишься или приказать, чтобы накрывали завтрак на улице?
— На улице. Мне кажется, я сойду с ума, если проведу еще целые сутки в комнате.
Глава 6
Камиль
По голой спине стекает пот. По раскаленное коже бегут мурашки и мышцы во всем теле начинают ныть. Мы с Адилем уже минут сорок кружим по рингу в спортивном зале, изматывая друг друга до черных точек перед глазами. Я привожу в порядок свои мысли, он свои, поэтому бой выходит несколько затяжной.
Младшие братья тоже трутся рядом. Два хвоста, чтоб их. Но Аяз уже закончил тренировку и ушел переодеваться, а Рас меня напрягает. Чем, никак не могу уловить.
— Что не так с Расулом? — тяжело дыша, спрашиваю у Адиля.
Брат отходит к стенке ринга и облокачивается спиной на тугие резинки. Вытирает пот со лба, внимательно смотрит на сидящего на скамейке самого младшего из нас. Рас уперся локтями в колени и копается в телефоне с кошачьей ухмылкой.
— Слыш! — окрикивает его Ад, — Рас, ты член не сотрешь с таким количеством баб, которые через него проходят? Опять кого-то клеишь?
В ответ получает только недовольный оскал и фак, которым Расул уже через секунду снова водит по экрану мобильника.
— Ты знал, что в «Пафосе» сегодня вечеринка? — оторвавшись от мобильника, интересуется у Адиля младший братишка. Я пока наблюдаю. Все пытаюсь понять, что с ним не так.
— Иди сюда, — зову малого.
— Зачем? — тут же напрягается, чем вызывает у меня еще больше интереса.
— Сюда подойди, я сказал! — подняв резинки, пролезаю под ними и спрыгиваю на пол.
— Кэм, мы пойдем на эту вечеринку? — Рас все же тащит ко мне свою задницу. — Ты же знаешь, сколько полезного народу собирается в этом клубе.
Кивнув, беру его в захват, разворачиваю, толкаю на резинки ринга, зажимаю коленом, чтобы не дергался, фиксирую голову, схватив за затылок.
— Ты че творишь?! — тяжело сопит Расул.
Игнорирую. Зову Адиля.
— Посмотри ему в глаза и скажи, что мне кажется. Потому что, если не кажется, я буду его пиздить. Прямо сейчас! — сжимаю зубы.
Расул испуганно замирает. Мне не кажется. Адиль сочувствующе смотрит на младшего брата, а я всаживаю ему кулак под дых, прекрасно осознавая, что наши весовые категории не равны. Рас, закашлявшись, пытается согнуться, но я хорошо его держу и контролируя силу удара, врезаюсь кулаком в ребра. Не ломаю. Даже не треснут. Но этому сучонку больно. Зрачки начинают пульсировать, зубы сжимает, ноздри раздуваются, как у быка.
— За что?! — дергается он.
— Еще раз я увижу тебя обдолбанным, сломаю ноги. Ты меня понял? — интересуюсь с холодной яростью в голосе.
— Да с чего ты… — его запал гаснет, стоит поймать мой предупреждающий взгляд. — Я чуть-чуть. Так, расслабиться. Клянусь, Кэм, я не сижу на этой дряни.
— Я предупредил. И в «Пафос» ты сегодня не идешь! Наказан, — криво усмехаюсь в бороду.
— Мне двадцать два, брат! — возмущенно орет Рас.
— Хорошо, что напомнил. Круговая тренировка «все по двадцать два». Здесь стоят камеры. Учти, я проверю. Пока не сделаешь, ни шагу из зала. Потом домой, спать. Никаких девок, никаких клубов. Сильно приспичит, подрочи. Хотя я сомневаюсь, что у тебя на это останутся силы. Приятного вечера, брат, — шутливо склоняю голову и ухожу в сторону душевых.
Адиль что-то там еще втирает малому, я уже не вникаю. Все же они росли все вместе, а я уехал. Ад знает пацанов лучше. Мне приходится заполнять пробелы в процессе.
После душа минут пять любуемся, как запыхавшийся Расул зло приседает, считая вслух. Мышцы на ногах играют, глаза горят праведным гневом, волосы уже мокрые от пота. Отлично.
— Мотор не выплюнет? — беспокоится Адиль.
— Нет. Рас, — смотрю на часы, — десять минут и можешь валить отсыпаться.
Ему как раз хватит, чтобы усвоить урок и немного почистить организм. А нам и правда пора собираться в «Пафос». Надо договориться насчет аукциона с хозяином клуба, да и просто развеяться в приятной компании.
К дому подъезжаем около девяти. Тачку оставляем на улице у ворот. Проходим с Адилем через двор, освещенный теплым светом уличных фонарей. Аяз из спортивного зала уехал чуть раньше нас, чтобы тоже собраться. В отличие от младшего брата этот едет с нами.
Смотрю по сторонам на ухоженные клумбы и деревья. Среди них теряются садовые скамейки. На одной из них сидит хрупкая фигурка в свободных синих брюках, больше похожих на юбку, и белой тунике. Светлые волосы частично собраны во что-то красивое. Несколько длинных локонов бросают тень на ее лицо. Ясна сидит под фонарем, что-то читает.